В Риме его крупнейшими представителями были братья Цуккаро и кавалер д’Арпино, в Сиене — Беккафуми и Ф. Ванни, во Флоренции — 342
чают широчайшее распространение в Испании, Франции, Германии, Австрии и Нидерландах, где они неизменно выполняют одну и ту же реакционную роль — роль своеобразного противоядия против надвигающейся стихии буржуазного реализма.
Барокко (80-е гг. 16 в. — середина 18 в.).
Рис. 39. Д. Вазари. Арка Уффици во Флоренции.
А. Аллори, Морандини, Цукки и Б. Почетти, в Болонье — П. Тибальди, Б. Пассаротти и Д. Кальварт, в Генуе — Д. Б. Кастелло и Лука Камбьязо. Совершенно особые формы принял маньеризм в республиканской Венеции, где он натолкнулся на сильное противодействие ренессансных традиций. У Тинторетто (см.) (1518—1594) мы наблюдаем своеобразный синтез ренессансных и маньеристич. элементов (табл. VIII), дающих знать о себе в повышенной эмоциональности его образов и в чисто субъективном подходе к религиозным темам, получающим совершенно новую интерпретацию, с явным акцентированием мистич. моментов. К маньеристическому кругу тяготеют также Якопо, Франческо и Леандро Бассано, равно как и Пальма Джоване.
Если в эпоху Ренессанса на Италию ориентировались передовые буржуазные группировки
Рис. 40. Челлини. Освобождение Андромеды Рельеф. Национальный музей во Флоренции.
Европы, то со второй половины 16 века Италия начинает задавать тон для международной аристократии и дворянства, выступавших главным оплотом контрреформации. Маньеристические формы, а позднее — барочные полу Ясно наметившийся уже в 16 веке процесс усиления земельной аристократии и образования дворянско-патрицианской олигархии получает свое завершение в 17 веке. Буржуазия вступает в полосу сильного экономического упадка, гегемоном становится крупная земельная аристократия, преимущественно группирующаяся вокруг папского престола в Риме.
Эта аристократия, оторванная от производственной жизни и не выполняющая в обществе никакой экономически полезной функции, стремится использовать искусство прежде всего в целях оправдания своего господства. Художественные формы призваны окружить ореолом правящий класс, вызвать в рядовом зрителе уважение к величию и богатству знатных заказчиков. Простые, строгие, спокойные, глубоко демократические формы Возрождения и хрупкие, утонченные, неестественные формы маньеризма уступают место сложным, тяжелым, полным напряженного движения и подчеркнутого эмоционализма формам барокко. Фронтоны изламываются, карнизы набухают, колонны сдваиваются; все чаще всплывают изогнутые и кривые линии; нарастает динамика больших масс, принимающих явно преувеличенный по своей тяжеловесности характер. Паразитарный класс требует от художников все бблее необычных и все более утонченных эффектов, к-рые могли бы ослепить пресыщенное воображение. В связи с этой основной задачей, предъявляемой к искусству, границы архитектуры сильно расширяются. Здание перестает быть изолированным, замкнутым в себе строением. Оно как бы вбирает в себя окружающий его ландшафт, подчиняющийся единому архитектурному замыслу; разбитый по строгому плану и тянущийся на многие километры, архитектурный сад оживляется фонтанами, беседками, гротами, статуями, вазами и баллюстрадами, а прилегающие к дворцу либо церкви улицы и площади получают единое вместе с ними архитектурное оформление. Тем самым усиливается репрезентативный момент архитектуры, развивающейся в сторону огромных, импонирующих своими масштабами ансамблей. Церковное здание в противовес проникнутому чисто светским духом ренессансному храму вновь становится, как в эпоху Средних веков, средоточием религиозной пропаганды. Литургические моменты целиком определяют собой распланировку церкви. План имеет обычно криволинейную форму (эллипса, овала и т. д.). В силу этого внутренность барочной церкви производит такое впечатление, как будто она лишена твердых, фиксированных границ и как будто она постоянно меняет свое пространственное очертание. — Этому впечатлению содействует неравномерный рассеянный свет и тонкая красочная игра разноцветных мраморов и золотых украшений, разрушающих структурное единство стены, к-рая набухав пилястрами, карнизами и полуколоннами (р с. 42). Куполы и своды покрываются фресками, иллюзионистская перспектива к-рых как бы уводит глаз зрителя в бесконечность, где парят «святые» и «ангелы».
В такой форме барочный храм был глубоко эмо-
