значение как школа всех добродетелей, как хранительница всякого владения, как основа нашей общественной организации». Определение трудаШмоллера, как оно здесь дано, лишено экономического значения. Оно состоит из двух моментов: 1) этического и 2). юридического.
Апологическая сущность экономического учения Рошера наиболее ярко сказалась в учении о земельной ренте. Отрицая трудовую ценность, Рошер последовательно должен был нритти к отрицанию и земельной ренты. Однако Рошер был сторонником теории ренты Рикардо, не имея на то оснований. «Для Рикардо проблема (земельной ренты. — Н. С.) существует только потому, что стоимость определяется рабочим временем... По мнению Рошера природа как таковая имеет стоимость... То есть он абсолютно не знает, что такое стоимость.
Что же мешает ему допустить, что стоимость п о ч вы входит первоначально в издержки производства и образует ренту, предположить для объяснения ренты существование стоимости почвы, т. е. той же самой ренты?» (Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 219).
Условием обращения Рошер считает «естественное разнообразие местностей, различную ступень просвещения народа, противоположность городской и сельской жизни, разделение народов на сословия».
Основной недостаток классической политической экономии И. ш. видела в том, что классическая политическая экономия, формулируя общие законы капиталистического способа производства, рассматривает их как нечто абсолютное. По мнению же основоположников И. ш., законы развития капиталистического способа производства отнюдь не являются общими для всех стран, и их содержание зависит от тех конкретных условий и времени, в к-рых протекает хозяйственная жизнь. Это положение было сформулировано уже Фр. Листом в его «Национальной системе политической экономии», где он писал, что политическая экономия является «такой наукой, которая, отдавая отчет о современных интересах и особом положении нации, учит, каким образом каждая нация может подняться на такую ступень экономической культуры, на которой союз ее с другими нациями будет, благодаря свободе обмена, возможным и полезным».
Свое дальнейшее развитие этот тезис получил у Книса, к-рый писал: «Экономическая теория, каковы бы ни были ее формы и содержание, ее аргументы и выводы, есть продукт исторического развития... точно так же,, общие законы4 ‘ экономии не что иное, как историческое объяснение и последовательное обнаружение истины; на каждом данном этапе они представляются обобщением истин, ставших известными до известного пункта развития; их нельзя признать окончательными ни в смысле их количества, ни в смысле формулировки».
Признание относительности законов экономического развития приводит И. ш. к утверждению, что нет общих законов развития капиталистич. способа производства; существуют лишь •законы развития «национального хозяйства».
Эти законы не могут быть общими для всех народов и наций, т. к. они определяются каждый раз особыми историческими условиями развития данной нации и государства.
Вторым аргументом против классической политической экономии со стороны И. ш. являет 666
ся упрек в ее узости, т. е. в том, что движущим мотивом экономического развития она считает «личный эгоизм». И. ш. утверждает, что в основе экономического развития не может лежать только личный эгоизм человека, что движущим мотивом экономического развития является совокупность причин и в частности причины психологические и правовые. По этому поводу Книс пишет: «Представлять человека движимым в своей экономической деятельности повсеместно и неизменно чисто эгоистическими двигателями — значит отрицать во всяком предприятии наличность всякого лучшего и более возвышенного мотива, или утверждать, что у человека имеется целый ряд центров психической деятельности, функционирующих независимо друг от друга».
Рошер считает, что государство является «самым значительным из вещественных капиталов всякого народа».
Последовательно развивая эти положения, И. ш. пришла к утверждению, что политическая экономия является наукой психологической (Рошер), или что предметом изучения политической экономии должны явиться этика и право (Ш моллер). Эта позиция означает по сути дела отказ от научного исследования экономических явлений.
Метод И. ш. Значительное число работ экономистов И. ш. было посвящено вопросу об «историческом» методе политической экономии. Изложение этого метода дано ими крайне неясно и туманно. При наличии общего в понимании «исторического метода» у Рошера, Книса и Шмоллера имеется и целый ряд принципиальных различий. Все экономисты И. ш. признают примат особенного над общим. Далее, все они сходятся на том, что экономические явления должны рассматриваться в общей связи с историей права, культуры и государства. Общим для них является также утверждение, что все экономические явления современности есть результат эволюционно развившихся явлений более раннего периода человеческого общества.
Например Рошер пишет: «Со времени Адама нет ни одного человека, который мог бы работать без капитала, так, чтобы на него со времени его детства не употребляли значительных затрат капитала». По мнению Рошера, в первобытное время имеются уже пролетарии, а первобытная семья является зародышевой ячейкой государства. Таким образом для Рошера развитие экономических явлений состоит «просто из ряда последовательных явлений». Рошер подменяет развитие экономической действительности развитием отдельных категорий и понятий. Для Рошера определяющим моментом в методе является сходство, в то время как различие составляет лишь исключение.
Идеалистические стороны «исторического метода» Рошера получили свое дальнейшее развитие у Книса. Книс критикует положение Рошера о том, что развитие состоит «просто из ряда последовательных явлений». «Если, — пишет Книс, — при сравнении народных хозяйственных отношений и процессов в различных странах и в различные периоды речь идет о таких явлениях и законах явления, у которых всегда имеется в одно и то же время и тождество и различие, то в данном случае мы имеем дело не с идентичностью явления, а с аналогией, и здесь приходится говорить уже не о законах абсолютной одинаковой причинности связи, а о законах аналогии». Это по сути дела облаченное в еще
