обильный и ценный материал по политической, религиозной и культурной истории мусульманского Востока. Указанные исследователи, стоя на позициях исторического идеализма, представили историю И. в виде эволюции религиозных идей, правовых норм и государственных учреждений. Наряду с этим они проявили слишком доверчивое отношение к сочинениям восточных авторов, восприняв от них не только фактический материал, но и нек-рые историко-религиозные концепции и тенденции.
Гораздо более критическое отношение к восточным источникам проявили К. Снук-Хургронье и И. Гольдциер, с именами к-рых обычно связываются высшие достижения европейского буржуазного исламоведения. Наиболее крупной научной заслугой двух указанных исламоведов является критика мусульманского предания (Сунны), благодаря чему история начального ислама оказалась очищенной от различных тенденциозных легенд, которые ранее принимались за исторические факты. Критический разбор Сунны привел двух указанных исследователей к изучению социальных проблем истории ислама. Однако и здесь они оставались типичными буржуазными историкамиидеалистами.
Сравнительно с достижениями в области критики Сунны научно-критическое изучение Корана находится в крайне неудовлетворительном состоянии. Работа Т. Нольдеке по истории Корана, подводящая итоги европейских исследований в этой области, представляет собой скорее популяризацию средневековых мусульманских представлений о Коране, чем самостоятельное научное исследование об этом важном историко-литературном памятнике. Различные европейские переводы Корана (в том числе и русский перевод Г. Саблукова) носят на себе явные следы влияния тенденциозных толкований ортодоксальных мусульманских комментаторов. Среди представителей буржуазной науки особое место занимают исламоведымиссионеры, работы к-рых в основном являются фальсификацией достижений буржуазного исламоведения и никакого научного значения не имеют. Наиболее крупными представителями миссионерского исламоведения следует признать католического патера-иезуита А. Ламменса и американца С. Цвемера. Публицистическая литература о мусульманском Востоке в большинстве случаев отличается крайним невежеством, содержа устарелые и превратные представления об И.
В царской России вопросами И. занимались преимущественно миссионеры, которые в интересах колониальной политики царизма вели борьбу против И., безуспешно стараясь христианизировать и обрусить (совместно с российской администрацией) мусульманские народы Поволжья, Кавказа и Средней Азии. Литературные работы российских православных миссионеров качественно несравненно ниже сочинений их западно-европейских и американских собратьев по профессии. В своем подавляющем большинстве работы российских миссионеров являются беспомощными компиляциями или явным плагиатом западно-европейских сочинений по И. «Миссионерские противомусульманские сборники», издававшиеся Казанской духовной академией (являвшейся академическим центром антимусульманской пропаганды), отличаясь полной методологической беспомощностью, содержат некритически и бесплановособранный материал, не имеющий никакого» научного значения. Подобные же недостатки свойственны компилятивным работам среднеазиатских миссионеров Остроумова и Цветкова.
Из противомусульманской литературы можно признать только работы Г. Саблукова (переводчика Корана), которые стоят на уровнезападно-европейской миссионерской литературы по исламу.
Русские ученые-востоковеды, работавшие в Академии наук и Петербургском университете, не посвятили специально вопросам И. таких солидных исследовательских трудов, какие они дали по вопросам истории, литературы и языков народов Востфка. Правда, в таких исследованиях, как напр. «Туркестан» В. Бартольда и «Палестина» Н. Медникова, содержится большое количество ценных материалов и интересных выводов, которые могут быть использованы при научном изучении истории И. Но специально вопросам И. петербургская школа востоковедов уделила сравнительно мало внимания; сюда можно отнести «Права христиан на Востоке» Гиргаса, издания бабидских текстов В. Розеном, работы А. Шмидта и ряд журн. статей. Наряду с этим следует указать на переводческую деятельность петербургских востоковедов, к-рая вызывалась педагогическими потребностями: под редакцией петерб. востоковедов вышли переводы трудов А. Мюллера, С. ЛенПуля, Фан-ден-Берга, Гольдциера. Выдающийся историк Востока В. Бартольд занимался также популяризацией научного исламоведения, посвятив вопросам И. ряд научно-популярных брошюр и пытаясь издавать исламоведческие журналы («Мир ислама», «Мусульманский мир»), к-рые были рассчитаны на довольно широкий круг читателей, интересующихся мусульманским Востоком. В вопросах исламоведения петербургские востоковеды были учениками и продолжателями И. Гольдциера, стоя в своих работах на уровне европейского научного исламоведения. Особенно это относится к А. Шмидту, который выступал популяризатором научных исследований указанного венгерского ориенталиста.
Московская востоковедная школа, в к-рой проблемами ислама (в связи с преподаванием истории мусульманского Востока) занимались А. Крымский и его ученики, дала ряд компилятивных работ, содержащих довольно обширный материал. Однако национал-шовинистические тенденции, встречающиеся в работах А. Крымского (например в его работе «Мусульманствои его будущность» и в ряде статей), значительно снижают их научное значение.
Европейские теории происхождения И. К началу 19 в. в результате изучения восточных первоисточников европейское востоковедение окончательно изжило остатки тех нелепо фантастических представлений, к-рые были распространены относительно И. и Мухаммеда в средние века и в эпоху Возрождения. Однако представители европейского востоковедения первой половины 19 в., относясь с крайне некритическим легковерием к сообщениям средневековых арабских биографов Мухаммеда и к материалам мусульманского предания, создали ложное представление о том, что наука располагает обильными и вполне достоверными фактами и документами, относящимися к жизни Мухаммеда и к возникновению «основанного» им И. Так напр., Э. Ренан полагал, что жизнь Мухаммеда так же хорошо известна, как
