агитации, вследствие поведения иностранцев, в особенности немцев»(там же, стр. 32), т. к. германский ЦК не только сам не призывает к забастовкам, но и отменяет решения местных организаций, к-рые высказались за прекращение работ 1 — го Мая. Возражая Адлеру, Бебель ссылался на то, что, в случае прекращения работ 1 — го Мая, тысячи рабочих могут подвергнуться увольнениям и штрафам и тогда партия обязана будет всем этим жертвам оказывать материальную поддержку. «Австрийцы, — сказал Бебель, — упрекают нас в том, что мы своей позицией затрудняем их борьбу. Я это всегда признавал и жалел об этом. Но мы не должны итти так далеко в своем самоотречении, чтобы из-за желания облегчить борьбу австрийцам причинить такой тяжелый ущерб нашей партии и ее жизненным интересам» (там же, стр. 34).
Появившийся в последний день на конгрессе Энгельс, закрывая по предложению президиума конгресс, отметил преемственность И. 1 — го и 2 — го в борьбе с анархистами. Он указал, что когда пролетариат каждой отдельной страны начал организовываться в самостоятельной форме, то возник новый интернационал, к-рый гораздо сильнее 1 — го Интернационала. «Прошло ровно 50 лет с тех пор, как Маркс и я вступили в движение... С того времени социализм из маленьких сект вырос в могучую партию, приводящую в трепет весь официальный мир. Маркс умер, но будь он теперь еще жив, не было бы — ни одного человека в Европе и Америке, который мог бы с такой же законной гордостью оглянуться на дело своей жизни» (Энгельс, Речь на Цюрихском конгрессе 2 — го Интернационала, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 368).
Характеризуя состояние рабочего движения в Зап. Европе, Энгельс в 1894, незадолго до своей смерти, указывал, что на Западе выросла «могучая социалистическая рабочая партия», имеющая «удовлетворяющую всем требованиям науки программу с определенными осязательными требованиями; постоянно растущее число социалистических депутатов отстаивает эти требования в германском, французском, бельгийском парламенте» (Энгельс, Крестьянский вопрос во Франции и Германии, там же, стр. 442). Допуская в интересах борьбы с сектантскими уклонами дискуссию по отдельным вопросам рабочего движения, Энгельс подчеркивал возможность их лишь в пределах программы марксизма. Вместе с тем в последних своих работах Энгельс вскрывает источники растущего внутри с. — д. партий оппортунизма.
Избирательные успехи зачастую приводят к погоне партий за голосами мелкобуржуазных избирателей и к приспособлению к их запросам и идеологии. Многие социал-демократы от использования буржуазной легальности перешли к преклонению перед этой легальностью, к забвению лозунга диктатуры пролетариата, к стремлению «душой и телом оставаться в рамках законности», поддавшись противнику и признав «законность в качестве морального обязательства»(Энгельс, [Письмо к Фишеру, начало 1895], в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 2, см. Предисловие, стр. VIII).
В своей работе «Крестьянский вопрос во Франции и Германии» (1894) Энгельс наметил пути перехода крестьянства на сторону пролетариата и пути его движения к социализму при диктатуре пролетариата. «Крестьянскийвопрос во Франции и Германии» являлся директивной работой для международной социал-демократии по важнейшей проблеме пролетарской революции. В ней Энгельс подверг жестокой критике неправильные установки по крестьянскому вопросу французской и германской с. — д. партий. Энгельс показывает, как гедисты в погоне за крестьянскими голосами на выборах, во-первых, дают мелким крестьянам принципиально неверные обещания, вплоть до обещания увековечить за ними их частное хозяйство, и, во-вторых, доходят даже до того, что берут на себя защиту интересов крупных крестьян, эксплоптирующих чужой труд, мотивируя эту защиту тем, что и они являются арендаторами. С такой же антимарксистской программой подкупа крестьянства на выборах (в т. ч. и кулачества) за счет батраков выступил в Германии Фольмар, привлекший на свою сторону всю социал-демократическую фракцию Баварского ландтага. На Франкфуртском партейтаге (1894) Фольмар и Шенланк требовали программы, поддерживающей, по словам Энгельса, «крупных землевладельцев». На Бреславльском партейтаге (1895), уже после опубликования «Крестьянского вопроса» Энгельса, Бебель на основе гнилого компромисса объединился с Фольмаром, выдвинув общую оппортунистическую аграрную программу. Партейтаг отверг ее, но принятое им (по предложению Каутского и Клары Цеткин) решение о том, что с. — д-тия не нуждается в особой аграрной программе, способствовало укреплению в международной с. — д-тии равнодушного, а в ряде случаев — отрицательного отношения к крестьянскому вопросу. Это означало отказ от борьбы за крестьянство как союзника пролетариата, отказ от диктатуры пролетариата. Чтобы прикрыть свое раболепство перед буржуазной законностью и отказ от революционной борьбы, некоторые «вожди» германской с. — д-тии дошли до того, что еще при жизни Энгельса и вопреки его негодующим протестам фальсифицировали написанное Энгельсом в 1894 «введение» к брошюре Маркса «Классовая борьба во Франции», удалив те места, где Энгельс говорит о насильственном свержении капиталистического строя. До конца жизни Энгельс давал самый решительный отпор всем попыткам врагов марксизма (тред-юнионистов, поссибилистов, анархистов) овладеть идейно и организационно рабочим движением, разоблачал ошибки оппортунистов и колебание руководства в И. 2-м. Не став целиком подлинно марксистским, коммунистическим, как этого добивался Энгельс, И. 2-й при жизни Энгельса все же в основном стоял на марксистских позициях. После смерти Энгельса (август 1895) наступил период, о к-ром Сталин писал: «между Марксом — Энгельсом, с одной стороны, и Лениным — с другой, лежит целая полоса господства оппортунизма II Интернационала» (Сталин, Вопросы ленинизма, 10 изд., стр. 7).
Лондонский конгресс (27/VII — 1/VIII 1896, присутствовало 535 делегатов).
Рост оппортунизма наложил свой отпечаток на самый состав Лондонского конгресса, на к-ром оппортунисты уже выступили как определенная, правда, численно еще слабая группа, опиравшаяся гл. обр. на мелкобуржуазных попутчиков. Во французской делегации наиболее откровенно оппортунизм был представлен адвокатами Мильераном, Вивиани и Жоресом, лишь вчера превратившимися из
