хозяйства. 3. К. РСФСР 30 октября 1922, конкретизируя категорию единого земельного фонда, повторяет и развивает положение закона IX Всероссийского Съезда Советов «о мерах по восстановлению сельского хозяйства», четко устанавливая, что «все земли... в чьем бы пользовании они не состояли, составляют собственность рабоче-крестьянского государства». В законодательном документе, принадлежащем началу реконструктивного периода, — в «Общих началах землепользования и землеустройства» — еще более усиливается выявление положительного содержания права государственной социалистической собственности на землю. Формулировка ст. 1 «Общих начал» говорит о национализации земли (т. е. «отмене навсегда частной собственности на землю и установлении на нее исключительной государственной собственности СССР») как «основе земельного строя СССР, обеспечивающей возможность социалистического строительства в с. х-ве, а также проведения землеустройства и организации землепользования в интересах основной массы крестьянства — бедняков и середняков». Из последних директивно-законодательных материалов по с. х-ву, дополняющих б. или м. существенными чертами характеристику права гос. собственности на землю, можно указать также «Положение об изъятии земель для государственных или общественных надобностей» 4 марта 1929 (С. У. № 24) и соединенную директиву трех ведомств — Наркомзема, Наркомюста и НКВД РСФСР — 21 сентября 1929 «о мерах борьбы с нарушениями национализации земли».
Производные от государственной собственности на вемлю правовые институты землепользования (см.) — право трудового землепользования, права социалистического колхозного землепользования, институт непосредственного государственного социалистического пользования землей — развиваются в связи и на основе государственной земельной собственности. Так, в первых из упомянутых документов аграрной политики пролетариата (26 окт. 1917 и 19 февр. 1918) речь идет по преимуществу об уравнительно-трудовом землепользовании; праву единоличного трудового землепользования посвящена основная масса статей и в Земельном кодексе РСФСР — с другой стороны, уже в «Общих началах» 1928 центр тяжести переносится на разработку основных положений социалистического государственного и колхозного землепользования. Из новейших документов аграрного законодательства, посвященных последнему, следует особо отметить пост. ЦИК и СНК СССР от 3 сент. 19 32 «О создании устойчивого землепользования колхозов», имеющее целью укрепить границы земель колхозного пользования, создать ряд правовых гарантий прочности этого землепользования — на базе национализации земли, пронизанное духом борьбы за организационно-хозяйственное укрепление колхозов (см. Земельные комиссии). По линии права трудового землепользования большой интерес представляет напр. последнее постановление 3-й сессии ЦИК СССР 6 — го созыва, подчеркивающее, что «каждый единоличник, сохраняющий право пользования государственной землей, обязан выполнить установленный для него местным советом план посева и обязательства по сдаче продукции государству». Эта обусловленность права трудового землепользования надлежащей обработкой и использованием занимаемых пользователем земель, с проведением обязательных, установленных риками агроправил, еще усилена п. «б» ст. VII этого постановления, где в отношении единоличников, ударившихся в спекуляцию и упорно отказывающихся обрабатывать и засевать землю, устанавливается ряд мер «вплоть до лишения приусадебной земли, а в отдельных случаях» в виде «крайней меры» — высылка «из пределов края в места менее плодородные».
Развивается неизменно в сочетании с государственной собственностью и институт колхозной собственности — один из основных институтов З. — к. п. Определенный еще чрезвычайно расплывчато даже «Положением о сел. — хоз. кооперации» 1927, он приобретает отчетливые очертания в «Примерном уставе сел. — хоз. артели» 1930 и последующих директивно-законодательных материалах по колхозному строительству. Из них на одно из первых мест должны быть поставлены обеспечивающие неуклонное повышение социалистического качества колхозной собственности решения ЦК ВКП(б) от 2/VIII 1931 и 4/II 1932 об организационно-хозяйственном укреплении колхозов и прежде всего артельной формы — как центральной задаче колхозного строительства на новом этапе и органически с ними связанное, из них вытекающее постановление ВЦИК и СНК от 10/XI 1932 «О воспрещении произвольного распоряжения имуществом колхозов». Лавинообразное нарастание массы колхозной собственности и площадей земель колхозного пользования означает конец «последнего капиталистического класса» — деревенской буржуазии. Поворот от политики ограничения к политике ликвидации кулачества как класса на основе сплошной коллективизации создает целый ряд новых институтов земельно-колхозного права и наоборот — прекращает существование ряда других правовых институтов, сложившихся в восстановительный период. Появляются новые и отменяются старые с. — х. законы. Ограничивавшийся и экономически вытеснявшийся, оттесненный на худшие и наименее удобно расположенные земли еще в пред 596
шествовавший период кулак, в условиях развернутого социалистического наступления по всему фронту, выбивается со своих производственных позиций, лишается средств производства и «права свободного пользования землей» (Сталин). Кулацкое имущество историческим законом ЦИК и СНК СССР от 1 /II 1930 передано в неделимые фонды колхозов, площади, ранее засевавшиеся кулаками, освоены за годы раскулачивания колхозами и совхозами. Институты аренды и наемного труда в крестьянском хозяйстве в связи со сплошной коллективизацией прекращают свое существование вместе с их регулировавшими законами. «Эти законы и эти постановления» «отложены в сторону самим ходом колхозного движения в районах сплошной коллективизации» (Сталин). Осколки потерявшего корни, разгромленного как класс кулачества будут добиты при помощи тех новых законов по сел. х-ву, которые порождены успешным завершением первой пятилетки. Все сказанное об отражении в аграрном законодательстве развития основных институтов земельно-колхозного права — и в первую очередь государственной и колхозной собственности — относится и ко всем другим его институтам (см. Земельное общество, Земельные комиссии, Землепользование, Землеустройство, Земельные органы, Коммуна сельскохозяйственная, Машинно-тракторная станция, Народный комиссариат земледелия, Народный комиссариат зерновых и животноводческих совхозов, Совхозы).
Перспективы земельно-колхозного права на вторую пятилетку определяются прежде всего установкой на укрепление диктатуры пролетариата. Значение З. — к. п. для организации с. х-ва особенно возрастает в связи с завершением в основном сплошной коллективизации главных с. — х. районов в итоге первой пятилетки. Это и понятно: «если государство не управляло миллионами единоличных крестьянских хозяйств, то в отношении совхозов и даже колхозов этого сказать разумеется нельзя. Колхозы, как организации социалистического типа, не могут не находиться под непосредственным руководством пролетарской диктатуры» (Молотов). Вопрос об использовании в сельском х-ве организационно-правовых форм и революционной законности как оружия борьбы с усилившимся, в связи с ростом мощи Советского государства, сопротивлением «последних остатков умирающих классов» (Сталин) на грани двух пятилеток приобретает исключительную, чрезвычайную остроту.
Новые усложненные способы противодействия социалистическому переустройству сел. х-ва со стороны классовых врагов пролетариата, переход кулачества «от прямой атаки против колхозов к работе тихой сапой», попытки организовать массовое воровство и хищение государственной и колхозной собственности, как главное направление «деятельности» бывших людей, — все это превращает борьбу за охрану и укрепление общественной собственности, «борьбу всеми мерами и всеми средствами, предоставляемыми в наше распоряжение законами советской власти» (Сталин) в одну из основных задач партии к началу второй пятилетки. Государственная собственность на вемлю и другие средства производства (в особенности тракторное хозяйство), тесно связанная с колхозной собственностью, — вот та основа социалистического строя в с. х-ве, опираясь на к-рую будет вестись борьба за хозяйственное и политическое укрепление совхозов и колхозов. «Основная забота революционной законности в наше время состоит, следовательно, в охране общественной собственности, а не в чем-либо другом» (Сталин).
Исторический январский пленум ЦК ВКП(б) 1933, вынесший решение о создании политотделов в системе совхозов и МТС в целях превращения их из «преимущественно хозяйственно-технических центров на селе в центры как хозяйственно-технического, так и политического и организационного руководства и влияния на широкце массы колхозников» — специально подчеркнул, что «политотделы МТС и совхозов должны обеспечить настойчивое, правильное и своевременное применение законов советского правительства об административных и карательных мерах в отношении организаторов расхищения общественной собственности и саботажа мероприятий партии и правительства в области с. х-ва». Популяризация этих мероприятий по линии борьбы за неприкосновенность общественной, совхозной и колхозной собственности должна стать стержнем всей политико-разъяснительной работы политотделов МТС и совхозов «среди колхозников и рабочих совхозов».
Новая обстановка работы в деревне, увеличивая «заботы и ответственность партии и правительства в отношении развития сельского хозяйства», предъявляет повышенные требования к теоретикам и практикам земельноколхозного права, делает еще более необходимым усиление революционной бдительности, беспощадный отпор проявлениям правооппортунистических и «левацких» извращений при проведении р волюционной законности в с. х-ве. В этой обстановке земельно-колхозное право должно служить целям организационно-хозяйственного и политического укрепления совхозов *и колхозов, целям борьбы с недооценкой отрицательных сторон колхозной торговли, с установкой на самотек в деревенской работе, с непониманием задач овладения колхозной формой хозяйства и наполнения ее большевистским содержанием, с недостатком бдительности и революционной зор-
