ляются широким потоком в города, заполняя до отказа небольшие домики мелких городских буржуа и ремесленников. Становится выгодной профессия домовладельца, так как «строительную ренту необходимо повышает не только рост населения и возрастающая потребность в жилищах, но и развитие основного капитала» (К. Маркс, Капитал, том III, стр. 727). Буржуазия не удовлетворяется прибавочной стоимостью, выжимаемой из рабочих на фабриках и заводах; для нее жилищное х-во служит средством добавочной эксплоатации рабочего класса. Предложение жилья все больше отстает от спроса. Земельная рента (см.) на городские участки вообще и в частности в центральных частях городов резко скачет вверх, «т.*к. спрос на строительные-участки повышает стоимость земли, как пространства и основы, и в то же время, благодаря этому, возрастает спрос на элементы земли, которые служат строительным материалом» (К. Маркс, Капитал, том III, 7изд., стр. 728).
Скачут вверх и квартирные цены. Рабочие постепенно вытесняются на окраины, где создаются трущобы. Язвы современного капиталистич. города все явственней и резче выступают наружу. «Одна часть общества требует в этом случае от другой дани за право жить на земле» (К. Маркс, Капитал, том III, 7 изд., стр. 727). Жилищная нужда начинает привлекать к себе внимание и беспокоить господствующие классы как потому, что от «дурных кварталов» идет непосредственная опасность в виде различных эпидемий, так и потому, что накопление в рабочем классе недовольства на почве жестокой жилищной эксплоатации грозит опасными для господства буржуазии политическими взрывами. Тут и выступают на сцену многочисленные рецепты «решения» жилищной проблемы. «Острая жилищная нужда — этот симптом совершающейся... промышленной революции, побуждал газеты заполнять свои столбцы статьями о „квартирном вопросе" и давал повод к разного рода социальному „знахарству"... Ядром как крупно-, так и мелкобуржуазного решения „жилищного вопроса", — является право собственности работника на свое жилище» (Ф. Энгельс, Жилищный вопрос, 1932).
И действительно многочисленные теории, появившиеся в то время, все в конечном счете сводились к тому, чтобы привязать рабочего к собственному домику, с огородом или без него, или по крайней мере к собственной квартире. Для этого предлагались различные мероприятия по дешевому кредитованию рабочих для строительства, по отмене института найма, квартир и установлению зачета квартирной платы в счет «выкупа» квартиры от домовладельца в собственность, по сочетанию строительного кредита со страхованием жизни и т. п. Наряду с этим получали частичное осуществление и затеи чисто филантропического характера отдельных капиталистов и фабрикантов, к-рые, естественно, к радикальному решению вопроса привести не могли. Ф. Энгельс обрушился на всех подобного рода «социальных знахарей». Вскрывая подлинный смысл и значепйе их’рецептов, он дает единственно правильный ответ на вопрос о путях разрешения жилищной проблемы. «В подобном обществе(буржуазном) жилищнай нужда не случайность, она — необходимый институт, она со всеми своими влияниями на здоровье и т. д. может быть устранена лишь тогда, когда весь общественный строй, который ее порождает, будет преобразован до основания».
«Жилищный вопрос разрешим лишь тогда, когда преобразование общества достигнет той степени, которая позволит приняться за уничтожение противоположности между городом и деревней, доведенной до крайности в капиталистическом обществе. Капиталистическое общество, весьма далекое от возможности уничтожить эту противоположность, принуждено, напротив, с каждым днем все больше обострять ее». «И пока существует капиталистический способ про^изводства, до тех пор глупо решать отдельно жилищный или какой-либо другой общественный вопрос, затрагивающий судьбу рабочего. Решение заключается в уничтожении капиталистического способа производства, в присвоении самим рабочим классом всех средств жизни и орудий труда» (Э н гельс Ф., Жилищный вопрос, стр. 39, 46 и 68).
Положение жилищного вопроса в капиталистических странах, где жилища находятся в руках капиталистов, служа средством жесточайшей эксплоатации трудящихся, и в СССР, где жилища обобществлены и служат рабочему классу, является блестящим подтверждением правильности основного положения Энгельса, согласно к-рому вопрос этот может быть разрешен лишь после завоевания власти пролетариатом параллельно с общим развитием социалистич. строительства.
Неудивительно поэтому, что первые серьезные попытки разрешить жилищный вопрос в направлении, указанном Энгельсом, были предприняты впервые лишь Парижской Коммуной, этим первым опытом диктатуры пролетариата. Ко времени захвата ею власти Париж был наводнен беженцами, и квартирная плата значительно возросла. Цены росли изо дня в день, и домовладельцы не только продавали скарб рабочих за неплатеж квартирных денег, но выбрасывали целые семьи из квартир. Коммуна прекратила эти насилия рядом мер по отсрочке квартирной платы и продлению контрактов на квартиры. Но главным ударом по «священному» праву собственности был декрет 24 аир. 1871 о вселении лишенных крова и не имеющих жилища в квартиры буржуазии, оставившей Париж, со взятием научет оставленного в квартирах имущества и передачей его вселяемым в эти квартиры. Коммуна остановилась на полпути, не поставив во всем объеме, вопроса о национализации частного домовладения, но и эти мероприятия имели глубокое революционизирующее значение для трудящихся масс, осветив за несколько десятилетий путь для великой Октябрьской революции.
Буржуазия, несмотря на выражаемый ею «интерес» к жилищному вопросу, на многочисленные комиссии и исследования, а также на различные мероприятия муниципального и филантропического характера по борьбе с жилищной нуждой, оказывается бессильной что-либо сделать. Мероприятия эти не только не разрешают проблемы, но даже не смягчают жилищной нужды. Разразившаяся империалистская
