Страница:БСЭ-1 Том 24. Евреи - Железняков (1932)-2.pdf/124

Эта страница не была вычитана

пии к науке»). Ньютон провозгласил лозунг: «Физика, бойся метафизики!». Е. эпохи Возрождения зародилось и окрепло в борьбе против схоластики и авторитарности. Но в 16—17 вв. буржуазия достигла временного компромисса с остатками феодального общества (период абсолютизма в политике, барокко в искусстве). Церковь вновь укрепляет свои позиций. Е. продолжает развиваться, но его главнейшие представители и идеологи нередко ищут компромисса с религией, либо неудачно «разграничивают» области знания и веры, стремясь дохранить Свой угол для последней. В философии здесь типичен пример Локка и Юма, в Е. — пример Ньютона, автора гениальных работ по Е. и одновременно толкователя Апокалипсиса. Даже такой, произведший революцию в математике мыслитель, как Декарт, будучи в Е. материалистом, в философии стоит на почве дуализма (см.). Но в сфере Е., отведя вере другой участок, — Декарт и его последователи подхватывают натурфилософию древних, развивая однако не диалектическую ее сторону, а статическую, неизменную. На почве возрождения идей Демокрита (Гассенди, Декарт) получил законченное развитие механистический материализм (см.). Весьма пригодный на первых порах для развития механики и физики механистический материализм не дал однако глубокого проникновения в познание природы.

В дальнейшем перед Е. выдвигаются задачи, для механистов неразрешимые (см. выше).

«Насколько естествознание первой половины 18 в. высоко поднималось над греч. древностью по познанию и. даже разбору материала, настолько же оно стояло ниже него в ’ смысле идейного овладения этим материалом, в смысле общего воззрения на природу» (Энгельс;).

Натурфилософия возродилась в реакционном лагере (Шеллинг). Диалектика Гегеля подготовила самое мощное орудие мысли, отражающее объективную диалектику природы, но подготовила его в перевернутом виде, в идеалистической форме, от которой Маркс и Энгельс ее высвободили, «поставив с головы на ноги», создав материалистическую диалектику. В руках же самого Гегеля и его идеалистических последователей диалектика не дала Е. решения тех проблем, к-рые были выдвинуты с конца 18  — в., — иначе и не могло быть, — т. к. эта диалектика была, не материалистической.

Поэтому для Е. 19 в. характерен идеологический разброд. Преобладает недоверие ко всякому философствованию и даже ко всякому теоретизированию вообще» Среди естествоиспытателей главенствует голая эмпирия.

Но в Эту же эпоху, робко и часто не сознавая т^всего принципиального значения сделанного шага, на основе эмдирического Е. выросли те теории (Дарвин, Лайель и др., указанные выше), которые взрывают метафизические взгляды современного Е., приводя к усилению идеологической борьбы в нем и к потребности в философском синтезе,, на к-рый буржуазия уже не способна.

Даже большинство . естествоиспытателейматериалистов 19 в. стоит лищь на позиции «стыдливого материализма», агностицизма.

Разрыв’ Е. и философии одними приветствуется в интересах охранения Е. от чуж  — 568.

дых влияний, другими — в интересах сохранения религии от разрушающего действия Е. Но самый разрыв характерен не для Е. и философии, правильно, материалистически понятых, а только для определенной философии (идеалистической) и определенного Е. — буржуазного, эпохи упадка. На деле Е. не может оторваться от философии, но вопрос в том, какая философия. будет им управлять. «Естествоиспытатели, какую бы позицию они не принимали, управляются философами. Вопрос лишь в том, желают ли они подчиняться управлению скверного модного философа или такой форме теоретического мышления, которая основана на знакомстве с историей мышления и ее достижениями. Физика, бойся метафизики, это совершенно верно, но в другом смысле. Е. вслед за философией прозябало, питаясь отбросами старой метафизики. Лишь когда естественные и общественные науки впитают в себя диалектику, весь философский скарб кроме чистого учения ©’мышлении станет излишним, растворится в положительной науке» (Энгельс).

Естественник в своей работе не может не исходить из убеждения в реальном существовании того внешнего мира, который он изучает. В философии это означает материализм, тогда как идеализм эту реальт ность отрицает. Энгельс и Ленин много раз подчеркивали, что в этом и только в этом основная суть непримиримого различия двух мировоззрений, между к-рыми не может быть компромиссов. Однако развитие Е. и философии с конца 18 в. и особенно в 19 в. приводило именно к шатаниям и бесплодным поискам компромиссов. Причиныследующие. Прежде всего, старый метафизический механистический материализм рушился под влиянием прогресса в самом Е.

Чтобы охватить прогресс Е., материализм должен был подняться на высшую ступень  — диалектический материализм, созданный Марксом и Энгельсом. Однако буржуазные естествоиспытатели не знали диалектики, классовый же интерес буржуазии, в течег ние 19 в. из революционного класса ставшей реакционным, толкал ее на путь идеализма, против всякого материализма. В per зультате лишь часть естествоиспытателей 19 в. остается на позициях*'осознанного материализма (и то без диалектики), большинство же, оставаясь в своих исследованиях стихийными материалистами, в своем мировоззрении в большей или меньшей степени отдает дань идеализму. Энгельс дал таким естествоиспытателям меткое прозвище «стыдливых материалистов».

Идеализм в его наиболее последовательном виде отвергает примат внешнего мира, признавая абсолютное существование только за духом. С такими взглядами нельзя быть естественником. Поэтому идеализму приходится приспособляться к Е. и человеческой практике. Для этой цели служат б. или м. замаскированные формы идеализма. К таковым прежде всего принадлежат махизм и неокантианство (см.). Махизм своими корнями восходит еще к Беркли, к его учению о том, что единственным данным нам в «опыте» являются наши «ощущения»; они только (а не самый внешний мир) и могут быть объектами науки, которая