ные книги конца 15 и начала 16 вв., выходившие в Испании, изобилующие мавритано-готической орнаментикой, стоят на большой высоте полиграфического искусства (см. рис. 2). Однако жестокие религиозные гонения обрывали начинавшую складываться традицию.
Предметы ритуального, как публичного, так и домашнего, обихода евреев (металлическая утварь, напр. семисвечники) также подчас представляют большой художественный интерес. Укажем например на недавно опубликованное еврейско-португальское блюдо 16 в. из Троице-Сергиевского музея.
Впервые бытовое искусство евреев было показано на всемирной выставке в Париже в 1878 и восторженно описано Стасовым.
В 19 в. искусство евреев не представляет собою ничего целостного, т. к. творчество отдельных еврейских художников полностью входит в историю искусства соответствующей страны или общеевропейского стиля (напр. Антокольский, Писсарро, Израельс, Либерман, Левитан и др.), иногда лишь в тематике выдавая их происхождение. В эпоху модерна можно отметить в Германии графику Лильена, и в России — Бакста с его ярко выраженным ориентализмом и декоративизмом. Точно так же и в новейшем искусстве ряд еврейских художников (живописцы Шагал, Альтман, Фальк, Штернберг, Сутин, Зак, Кислинг, Терешкович, Модильяни и другие; скульпторы Липшиц, Хана Орлова, Чайков; театральные декораторы Рабинович и другие) играет выдающуюся роль, но их национальная специфичность с трудом поддается учету. На сцене советского еврейского театра и в советской графике художников евреев (Быховский, Юдовин, Горбовец, Шпинель, Аксельрод и др.) национальная тематика находит новую форму выражения.
Специальные выставки евреев-художников устраивались в Лондоне (1912), Москве (1917 и 1918), Киеве (1920).
Лит.: Общих обзоров, за исключением устаревших
работ d е Saulsy, Paillouxn др., нет. Krauss S., Synagoga, в «Altertumer», В., 1922; Mitteilungen der Gesellschafte fur die Erhaltung jtidischer Kunstdenkmaier, В. (ряд томов); Thomsen P., Kompendium der paiastinischer Altertumskunde, Tubingen, 1913; История еврейского народа, изд. «Мир», т. I, М., 1914; «Judische Kiinstler» (серия монографий под редакцией Buber’a); «Artistes juifs» (серия монографий о новейших художниках Запада), Р., 1928; Аронсон Б., Современная еврейская графика, Берлин, 1924 (хорошо иллюстрировано работами новейших художников>М. Фабрикант.
ЕВРЕЙСКОЕ КОЛОНИЗАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО, см. ЕКО.
ЕВРИПИД (Euripides, около 485—406 до хр. эры), древнегреч. поэт, младший из трех великих драматургов аттической трагедии (см. Эсхил, Софокл). Происходил из слоев крепкого крестьянства, поднявшегося культурно и политически в результате союза с молодой прогрессивной городской афинской демократией. Его отец был зажиточным землеробом с о-ва Саламина. Но Е. растерял фамильные связи с коренным почвенным гражданством Аттики, и в шаржах и пародиях комиков, бичевавших всякие новшества и измену древним традициям, он обычно фигурирует как типичный беспочвенник, «сын спекулянта и базарной торговки». Проводник влияний и просветительных веяний, шедших из ионийских ко 166
лоний, ученик философа Анаксагора и софистов Продика и Протагора, Е. вместе с тем под обаянием перикловых Афин стал в своих трагедиях поэтом просвещенной афинской демократии и ее морского владычества.
Трагедии Е. при их реализме и критическом отношении к традиции менее, чем драмы его конкурентов, гармонировали с общим фоном традиционных празднеств и композиционно были менее целостны. Они распадаются на обособленные части, драматические эпизоды, с привесками прологов и эпилогов, с песнями хора без связи с действием. Но драматизм у Е. впервые совершенно эмансипировался от лирики и эпики, и потому Аристотель называл Е. «трагичнейшим из трагиков». Трагизм Е. был более актуален, естественно вызывая более придирчивый и пристрастный суд современников. Трагедии Е. в своей совокупности отразили перипетии пережитой им и его согражданами потрясающей трагедии афинской державной демократии, к-рая в эпоху Пелопоннесской войны потерпела крушение как-раз тогда, когда для уверовавших в нее (в т. ч. для Е.) субъективно раскрывались широкие перспективы и возможности. Вера эта нашла свое яркое выражение в таких хвалебных гимнах в честь Афин, как трагедии «Гераклиды» и «Просительницы» (421), где Афины изображаются как оплот и защита всех угнетенных от грубой силы, а война Афин за господство — борьбой за торжество идеалов греческой просвещенной демократии. Непримиримое отношение к Спарте, к ее консервативному аристократизму и военщине, с к-рых Е. срывает героический ореол, ярко выражается в трагедиях троянского цикла, из которых одна «Андромаха» была в виде исключения поставлена даже вне Афин, в Аргосе, в агитационных целях, для превращения этого города в опорный пункт против Спарты в самом Пелопоннесе. Отрицательное отношение к политиканствующему жреческому центру Греции, Дельфам, разоблачение лицемерия, всяческое развенчание престижа этого оплота аристократического консерватизма, устарелых верований и суеверных предрассудков особенно рельефно выступают в трагедии «Ион», где Аполлон Дельфийский изображен реалистически как отрицательный тип изворотливого соблазнителя. В мужском эгоизме вообще Еврипид видел один из главных тормазов поступательного движения демократии и пробуждавшихся в ее атмосфере женского и юношеского движений. Мужские характеры носят обычно у Е. черты отрицательные (Ясон и др.) или трагикомичные (Адмет и др.). Герои-мужчины оказываются в конечном счете главными виновниками страданий и гибели сильной, сбрасывающей с себя пассивность женской натуры, которая представляла излюбленную тему драм Е. («Медея», «Гекуба» и другие).
G*
