ном. Будучи тесно связанными с махистской философией, многие сторонники теории относительности Эйнштейна часто делают самые нелепые утверждения. С их точки зрения «конечность» мира вовсе не вытекает с необходимостью из каких-либо бесспорных предпосылок: но все математические вычисления получаются значительно проще, если считать мир конечным.
«Теория относительности» выводит особые «космологические уравнения», решение к-рых дает нам якобы «истину в конечной инстанции», именно величину «радиуса» мира, «массу» мира и т. д. Все эти «вычисления» являются метафизически абстрактной математической, конструкцией, а не действительной картиной физического мира.
Материя и пространство бесконечно делимы.
Это надо понимать отнюдь не механически, отнюдь не так, что в бесконечно углубляющемся практическом анализе материи все ее части и формы совершенно тождественны. Было бы полнейшей иллюзией считать, что электрон, нейтрон, позитрон — последние, самые малые части материи. Электрон, — говорит Ленин, — неисчерпаем.
Пространство, как одна из коренных форм существования материи, столь же диалектично., как и сама материя. Пространство не есть нечто или абсолютно непрерывное или абсолютно прерывное. Так, в настоящее время в науке считается бесспорным, что небесные тела не мыслимы без мирового пространства, электроны — без электромагнитного поля и т, д. Д. м. как философская теория неизмеримо глубже подходит к вопросу о пространстве, чем не только Эвклид, но и Лобачевский, Риман, Минковский, Эйнштейн и др. Не смешивая философского и физического понимания материи, Д. м. не смешивает философского и естественно-научного понимания пространства. Основное определение пространства с точки зрения Д. м. есть определение его как неотъемлемой формы существования материи. Д. м. требует конкретного изучения пространственных определений в зависимости от специфических форм движущейся материи и последовательно борется против всякой попытки возвести в абсолют то или иное естестг венно-научное понимание материи и пространства, сколь бы глубоко и верно оно ни было.
Точно так же обстоит дело и с временем. Время есть форма, существования материи. Время неотрывно от материи, от пространства. Материя — объективная реальность. Вещи всегда существовали, существуют и будут существовать во времени. Время столь же бесконечно, сколь бесконечна сама материя. Объективно реальное время никогда не начиналось, как никогда и не кончится. Время следовательно не есть чья-то идеальная мерка (субъекта ли, бога ли), извне приложенная к существованию мира. Вопреки всяческому идеализму и поповщине время не есть идеальная категория, не есть форма чистого наглядного созерцания, каким его изображает Кант, и т. д.
Течение времени от прошлого через настоящее к будущему отражает в абстрактной форме историческую смену форм движения материи.
В этом смысле время имеет лишь одно направление. Однако развитие объективной реальности (как и ее идеального отражения) не представляет собою чисто прямолинейного, без всяких отклонений в сторону, без возвращения вспять процесса. В действительности и в мире природы и в истории мы неоднократно цаблюдали инаблюдаем попятные движения, возвращения к исходному пункту, огрубление, упрощение структуры и функций биологических организмов, возвращение в историческом развитии от более прогрессивных этапов движения, общественных взаимоотношений, форм борьбы и т. д. к начальным, более примитивным, менее развитым этапам, взаимоотношениям и т. п, Однако эти попятные движения и отклонения в сторону — лишь частный случай общего прогрессивного движения. Абсолютного возврата назад не существует. Материальное, объективно-реальное изменение, развитие, если представить его в виде линии, подобно спирали. Поэтому, если для нас время не есть пустая, абсолютно безразличная к материальным процессам, идущая все вперед длительность, в которой прошлое абсолютно безвозвратно, а будущее отделено и от прошлого и от настоящего абсолютной гранью, то неизбежно допущение и «обратимости», и «разнонаправленности», и «разнородности» времени. Однако с точки зрения Д. м. необхрдимопризнание относительной обратимости, разнонаправленности, разнородности материальных процессов объективно реальных движений.
Д. м. в первую очередь борется с идеалистическим пониманием времени, как оно трактуется у Беркли, Канта, Гегеля, Бергсона и др.
Однако и метафизически-механистический подход к пониманию времени все еще значительно распространен в научных кругах. С этой точки зрения время понимается как абсолютно пустая, остающаяся всегда себе тождественной, безразличная к материи длительность. В действительности как пространство, так и время внутренне и необходимо связаны с материей. Длительность существования тех или иных отдельных материальных систем, биологических организмов или общественно-экономических формаций необходимо связана с внутренней структурой этих различных форм объективной реальности.
Изменение и развитие наших понятий о времени и пространстве необходимо и научно прогрессивно, но отрицание на этом основании объективной реальности времени и пространства «теоретически есть философская путаница, практически есть капитуляция или беспомощность перед фидеизмом» (Ленин, Соч., т. ХШ, стр. 145). Ленин специально борется по данному вопросу с махизмом, к-рый так или иначе ставил время и пространство в зависимость от субъекта. — Отвергая махистский и кантианский взгляды на время и пространство как идеалистические, Д. м. отвергает и метафизический (хотя и материалистический) взгляд Ньютона, который хотя и признавал объективность времени и пространства, но отрывал при этом их от материи и считал время и пространство «пустыми вместилищами», «абсолютами», существующими безотносительно к материальным телам. Признавая исключительную роль в развитии науки, к-рую играет механика Ньютона, Д. м. вместе с тем видит и ее метафизическую ограниченность. На самом деле пространство и время суть формы существования материи и «без этой материи представляют ничто, только пустое представление, абстракцию, существующую только в нашей голове» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 355). — Еще до Энгельса Гегель критиковал метафизические воззрения на время и пространство. Естествознание же лишь в 20 в. приблизилось к диалектическим взглядам на время и пространство„
