Страница:БСЭ-1 Том 22. Джуца - Договор торговый (1935).pdf/46

Эта страница не была вычитана

Соч., т. III, стр. 652). Но благодаря глубине и силе своей диалектической мысли и использованию громадного естественно-научного материала Гегель в своей «философии природы» в ряде вопросов очень близко подошел к материализму. «Несмотря на бесчисленные произвольные и фантастические построения этой философии, несмотря на идеалистическую, на голову поставленную, форму ее конечного результата — единства мышления и бытия, — нельзя отрицать того, что она доказала на множестве примеров, взятых из самых разнообразных отраслей знания, аналогию между процессами мышления и процессами в области природы и истории, и обратно, и господство одинаковых законов для всех этих процессов» (Энгельс, Примечания к «Анти-Дюрингу», в кн.: Маркс иЭнгельс, Соч., т. XIV, стр. 343). Но вместо того, чтобы заключить отсюда о зависимости мышления от бытия, Гегель идеалистически извратил это единство, представив мышление в качестве сущности природы.

Наконец третьим членом гегелевской системы является дух, под видом к-рого у Гегеля представлен метафизически перевернутый человек и его история. Дух, согласно Гегелю, есть «достигающая своего для-себя-бытия идея», единство объективности и субъективности. Преодолев свою «самоутрату» в односторонне объективном чисто внешнем бытии в форме природы., понятие становится тождественным с самим собой. В мистической форме Гегель развертывает здесь грандиозную картину движения духа как субъективного (антропология, феноменология, психология), объективного (право, мораль, государство) и абсолютного духа (искусство, религия, наука). История отдельного человека представляется Гегелем как история его самосознания, история человечества  — «превращается в историю абстрактного и потому для действительного человека потустороннего духа человечества» (Маркс иЭнг ел ь с, Соч., т. III, стр. 109). «Гегелевское понимание истории предполагает существование а бстрактного, или абсолютного, духа, который развивается таким образом, что человечество представляет лишь массу, являющуюся бессознательной или сознательной носительницей этого духа. Внутри границ эмпирической... истории Гегель заставляет поэтому разыгрываться спекулятивную... историю» (там же). Система Гегеля заканчивается «абсолютным знанием». Понятие возвратилось к самому себе и постигло само себя. Круг замыкается.

Гегель, в противоположность Канту, не только признавал возможность абсолютного познания, но и объявил его осуществл еннымв его собственной философской системе.

Если наука является вершиной развития духа, то его, Гегеля, философия является вершиной развития науки, здесь понятие достигает своего завершения, здесь человеческое мышление сливается со своим предметом. Всякое дальнейшее развитие становится излишним и немыслимым.

Не представляет большого труда понять, что гегелевская система служит весьма утонченным, глубокомысленным прикрытием поповщины. Идеализм Гегеля представляет собой рафинированное богословие. «Гегель... обожествляет... „логическую идею“, закономерность, всеобщность» (Лени н, Философские тетради, стр. 176). «Предвечное бытие „абсолютной идеи61и „логических категорий*', существование котот рых, по Гегелю, предшествовало существованию мира, есть не более, как фантастический остаток веры в творца» (Энгельс, Людвиг Фейербах, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 647). Гегель отнюдь не скрывает родства своего идеализма с религиозным воззрением. Отличие его от религии он усматривает в том, что в последней истина постигается лишь в форме представления, в то время как в философии она постигается более адекватно, в форме понятия. В отличие от Канта, к-рый «принижает знание, чтобы очистить место вере, Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание бога» (Ленин, Философские тетради, стр. 166). Таковы общие контуры философской системы, в рамках и на основе которой Гегель развертывает и применяет свою теорию идеалистической диалектики, свой диалектический метод. Этот метод, а не система, составляет то положительное, что есть в философии Гегеля, ему она обязана своей ролью в дальнейшем прогрессе философии.

Основоположники марксизма, разоблачив мистику и ложь гегелевской системы, сумели выделить ее ценное ядро — диалектику (Лени н).

«Гегелевскую диалектику, как самое всестороннее, богатое содержанием и глубокое учение о развитии, Маркс и Энгельс считали величай-^ шим приобретением классической немецкой философии» (Лени н, Соч., т. XVIII, стр. 10).

«Великая основная мысль», унаследованная от Гегеля последующей философией, заключается в том, что «мир состоит не из готовых, законченных предметов, а представляет собою совокупность процессов, в которой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и мысленные их снимки в нашей голове, понятия, находятся в беспрерывном изменении: то возникают, то уничтожаются» (Энгельс, Людвиг Фейербах, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 664). Понимание движения Гегелем далеко от плоских механических представлений. Гегель понял движение как самодвижение, как самопроизвольное, самостоятельное, спонтанейное, внутренне-необходимое движение, как изменение, как жизненность (Ленин), хотя это движение было для него саморазвитием понятия. Он вскрыл пустоту понимания движения как постепенного перехода одной величины в другую, как простого увеличения или уменьшения. Для него изменения бытия суть «переход от количественного в качественное и, наоборот, становление иным, перерыв постепенности и качественно иное в противоположность предшествовавшему существованию». Гегель углубил далее понятие движения, поняв значение в нем отрицательности, отрицательного, противодействующего момента. У него «разнообразия становятся подвижными и живыми по отношению одного к другому, — приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности» (Ленин, Философские тетради, стр. 140—141).

Диалектическое отрицание не есть только уничтожение, пустое отбрасывание: оно есть такое устранение, к-рое вместе с тем использует результаты старого, преодолевает его. Гегель понял, и в. этом величайшая историческая заслуга его философии, что «все вещи в самих себе противоречивы; это предложение... более