лезом, работал по журналу. чрезвычайно много. Летом 1860 Д. поехал лечиться за границу, но приостановить развивавшуюся болезнь не удалось, и вскоре после возвращения в Петербург Д. умер.
Процесс умственного развития Д. протекал очень быстро. В детстве, определяя свое отношение к окружающему миру, Д. стал йа позит ции безусловного подчинения законности и традициям, проявляя в то же время большую религиозность. Но вскоре умонастроение Д. начало терять свой консервативный и церковноортодоксальный характер. В Петербурге же под влиянием сочинений Белинского, Герцена, Чернышевского, Руссо, Прудона, Штрауса, Бауэра и в особенности Фейербаха его образ мыслей резко изменился. В политике Д. превратился в революционера, в философии он стал атеистом и материалистом, последователем Фейербаха. Новые убеждения Д. сказались уже в издававшемся им рукописном студенческом журнале «Слухи», затем переименованном в «Сплетни», и в ряде столкновений с институтским начальством. В институте вокруг Д. образовался кружок «добролюбовская партия», который интересовался социальными проблемами.
К моменту окончания института, когда Д. было 21 год, он выступил как зрелый публицист и критик, занимая рядом с Чернышевским как его ближайший соратник руководящее место в революционно-демократическом лагере 60 — х гг.
Чернышевский высоко ценил Д. по работе в «Современнике»: «Пишите о чем хотите, сколько хотите, как сами знаете. Толковать с вами нечего. Достаточно видел, что вы правильно понимаете вещи», — говорил он ему.
Круг вопросов, охваченный Д. в его литературной деятельности, был весьма широк. Помимо литературно-критических статей Добролюбов писал и на историко-литературные, исторические, педагогические и философские темы.
Он откликался на непосредственную злобу дня, вел политические обозрения и писал по вопросам социализма. Кроме того Добролюбов выступал в качестве сатирического и лирического поэта.
Обострение классовых противоречий в 60 — гг., связанное с необходимостью ликвидации крепостного права, вызвало значительно более резкую дифференциацию направлений общественной мысли, чем это имело место в предшествующие десятилетия,. Четкая публицистическая позиция Д., стоявшего вместе с Чернышевским во главе революционно-демократического и социалистического крыла шестидесятников, боровшегося за американский путь разрешения социально-политического кризиса в России 60 — х гг., помогала выявлению и оформлению направления того времени. Позиция «Современника» и в частности руководимого Д. «Свистка» вызвала недовольство Герцена, к-рый в «Колоколе» за 1859 выступил со. статьей «Very dangerous» (Очень опасно) в защиту мирного прогресса по инициативе сверху в противовес призыву к революции, к-рый раздавался со страниц «Современника». Из-за статьи Д. «Когда же придет настоящий день?», посвященной роману Тургенева «Накануне», автор последнего отказался от сотрудничества в «Современнике». Вместе с Тургеневым из журнала ушли и другие сторонники дворянско-либерального направления, шедшего на поводу у истых крепостников. Зато «Современник» после их ухода приобрел еще более четкий характер боевого б. с. э. т. ххп.органа революционно-крестьянской демократии, сохранившийся вплоть до ареста Чернышевского в 1862.
Как фейербахианец Д. боролся с религиозным и идеалистическим воззрением на мир, с христианским дуализмом духа и тела. Опираясь на выводы естествознания, он вслед за Фейербахом выступил в качестве пропагандиста антропологического материализма, поднимаясь до пцнимания, что бытие определяет сознание. Из учения о единстве человеческой природы Д. сделал вывод о необходимости материалистического объяснения всего сущего.
Материализм Д., как и материализм Чернышевского, заключал в себе элементы диалектики. Возражая против применения в литературе приемов «наивного реализма», Д. указывал на необходимость вскрытия в художественном произведении сущности изображаемых явлений в противовес их поверхностно-эмцирическому описанию. Защищая позиции строгого детерминизма, Д. понимал однако, что категория случайности имеет объективное значение. Некоторые драмы Островского приходят к развязке благодаря случайности, Добролюбов указывал, что это обстоятельство не нарушает художественной правды произведений названного драматурга, ибо в мире самодуров многое в самом деле вершится по случайности, по прихоти и т. д.
В области морали Д. придерживался теории разумного эгоизма. В отвлеченной морали долга он справедливо видел отголосок теологии и идеализма. Религиозный или идеалистический принцип морали выступает по отношению к человеку как внешняя и принудительная сила, против которой постоянно возмущаются его естественные стремления. Мораль долга теоретически ложна и практически бессильна, ибо она ведет лишь к противоположности между принципом и делом, реальным, поведением человека; мораль же разумного эгоизма создает у человека постоянное согласие с самим собой, органическое соответствие слова и дела, Следует указать, что Д. при этом строго отделял разумный эгоизм от эгоизма грубо-чувственного и своекорыстного. Понятно, что утилитарно-антропологическая теория морали Д. является далеко не достаточной; вскрыть сущность моральных побуждений человека можно не на основе противопоставления эгоизма долгу, а лишь на основе выяснения их социального. происхождения и социального назначения.
Но все же материалистическая мораль Д. имеет ряд преимуществ по сравнению с воззрениями идеалистов даже из прогрессивно-либерального лагеря сороковых годов. Как у материалистов 18 в. и у Фейербаха, как у социалистов-утопистов, у Д. мораль переходила непосредственно в его общественные воззрения и в политику. Не понимая диалектически единства теории и практики, Д. все же верно отметил слабое место идеалистов-либералов, у к-рых и в морали и в политике соболезнование тяжелому положению народа и недовольство самодержавием не переходили в реальную борьбу за улучшение социально-политического строя России. Это обстоятельство дало ему ключ к пониманию целой полосы в истории развития литературы и общественной мысли в России.
Критикуя людей сороковых годов, Д. указывал, что они «состояли из двух, плохо спаянных между собой начал: страсти и принципа.
Редко принцип разливался по всему их суще26
