Страница:БСЭ-1 Том 22. Джуца - Договор торговый (1935).pdf/347

Эта страница не была вычитана

Исходя из этого диалектического понимания содержания и роли материалистической философии, Д. чувствует необходимость в единстве предмета материалистической теории познания, логики и диалектики. Он пишет: «Для более удобного понимания следовало бы рекомендовать этому новому кругу логического познания дать какое-нибудь особое, специальное название, вроде „теории познания“, известной также под именем,, диалектики“». Будучи диалектическим материалистом, Дицген воюет против механицизма. Он признает объективность качества. Отрицание объективного существования качественных различий или сведение их лишь к количественным изменениям Д. называет «философской бесцеремонностью».

Для Д. не существует «мучительного» (для профессора-доктринера) вопроса о теоретической, априорной «доказуемости» материи и материализма. Вопрос разрешается для него всем его бытием рабочего. Д. понимает, что, прежде чем мыслить, надо существовать материально, т. е. с кожей, мясом, костями и пр.

Д. понимает, что «в начале было дело»... Это проявляется в частности и в том, как он разрешает проблему «понятия» в мышлении. «Понятие создается инстинктивно, непроизвольно».

«Человек прежде всего мыслит не потому, что он хочет, а потому, что он должен». Человек действует и действует, как человек, т. е. так или иначе осознает и мир и свои действия. Практика предшествует понятию о предмете, практика раскрывает предмет перед мышлением.

Дицген понимает, что содержание понятия есть содержание предмета, но в иной форме, т. е. что «мышление — аналог действительности».

«Мир, находящийся вне нас, — говорит он, — явления природы и жизни мы воспринимаем в двоякой форме: в конкретной, разнообразной, чувственной, ив абстрактной, духовной, единообразной. Для наших чувств мир является чем-то разнообразным. Голова сводит эти формы к единству» (Дицген, Избр. соч., т. I, стр. 20). Д. подчеркивает, что абстрактное в материалистической диалектике не только общее, но и наиболее глубокое, наиболее конкретное, т. е. единство общего и особенного.

«Анализ способности мышления, — говорит Д., — показывает, что она есть способность выводить из частного общее», что «сознание обобщает различное общее», т. е. выводит общее, сохраняя все богатство частного, т. е. ничего не теряет, а приобретает.

Общее содержится в вещах. И этот вопрос Дицген разрешает как материалист-диалектик.

«Но... общее существует в действительности, или в чувственности, только в особенном виде». Задача мышления, по Дицгену, заключается в том, чтобы подвести «под одну крышу все разнообразие» мира, чтобы при помощи понятия воспринять «всю природу во всей ее универсальности». — Дицген настаивает на принципиальной познаваемости мира. Он правильно понимает ошибочность кантовского агностицизма и преодолевает, Канта с его непознаваемой «вещью в себе», правильно истолковывая ее лишь как мысленную вещь, как пустую абстракцию.

Познание человека беспредельно в своем процессе, познание в состоянии познать природу всю целиком и не в состоянии познать, ибо природа — беспредельна, неисчерпаема. Наше мышление — дитя природы, по отношению к мышлению природа «не знает особенной за 682

стенчивости», т. е. раскрывает себя целиком.

«Й тем не менее природа застенчива, — говорит Д., — она никогда не раскрывается сразу и полностью. Она не может раскрыться целиком, потому что. она неисчерпаема по своим дарам» (Избр. цоч., т. I, стр. 100). Но средства нашего мышления,. его внешний аппарат — наши чувства — ограничены. Каким же образом наше познание не ограничивается явлениями, но проникает и в сущность вещей? Д. на это отвечает, что человек при цомощи орудий увеличивает мощь своих естественных органов. Человек при помощи микроскопа видит не хуже пчелы мельчайшие вещи и при помощи телескопа видит дальше всех живых существ, химические препараты разлагают и синтезируют ему все вещества, акустические приборы улавливают ему недоступные для уха колебания и т. д. Здесь у Д. мы имеем понимание могущества человеческой практики. Практика не ограничена, поскольку не ограничено познание человека.

Ошибки Д. и их использование буржуазной философией. УД. много неясностей, недостаточной продуманности, что объясняется между прочим тем, что он не имел серьезной школы. — Само собой разумеется, что ни Маркс ни Ленин не могли пройти мимо путаницы у Д. Д. ошибается, когда говорит, что «в понятие материи надо включить и мысли», что «понятие теории надо расширить», ибо «сюда относятся все явления действительности, следовательно, и наша способность познавать, объяснять», что мы можем «с таким же правом назвать себя идеалистами»; ошибается, когда говорит о «недостаточности материалистического принципа» и о признании науки и искусства как «положительной стороны современного идеализма», как будто материализм отвергает то и другое. Д. ошибается, когда говорит, что мы a priori знаем о всеобщности и неизменности природы вещей, что всякое явление есть продукт субъекта и объекта, и не поясняет этого.

Зачастую Д. чрезмерно подчеркивает относительность человеческого знания и делает уступки агностицизму, что давало повод махистам зачислять его в свои предшественники.

Эти и подобные ошибки и путаницу Ленин часто объясняет «неверной формулировкой», «неправильным выражением мысли». Ленин видит, что хочет сказать Д., а он хочет возразить в этих случаях по существу против чрезмерного метафизического противопоставления материи духу, хочет показать недостаточность метафизического материализма, показать, что «старый материализм не умел научно исследовать идеи (при помощи исторического материализма)» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 200). Д. сам очень часто поправляется и излагает свои мысли без путаницы.

В подчеркивании единства материи и духа, в борьбе против антидиалектического их противопоставления — разрыва, наряду с четким гносеологическим противопоставлением материи — духу; материализма — идеализму, Ленин видит «большую заслугу диалектического материалиста Дицгена». «И. Дицген писал в такую эпоху, когда всего шире был распространен опрощенный, опошленный материализм. Поэтому И. Дицген особенно напирал на исторические изменения материализма, на диалектический характер материализма, то-есть на необходимость стоять на точке зрения развития, понимать относительность ка-