в них глубоко дремлющее доброе начало, они могут исправиться, и тогда социальная проблема будет решена. Христианская благотворительность — вот путь ее разрешения. Иного пути Д. не мыслит. Революционную борьбу рабочих он резко и безоговорочно осуждает.
В романе «Тяжелые времена» (1854) симпатии автора не на стороне чартизма. В лице рабочего Слекбриджа он дал отрицательный образ революционера, перенеся всю симпатию автора на Стефана Блекпуля, возлагающего надежды на милость бога и доброту хозяев. И если Стефену Д. противопоставляет отрицательный образ капиталиста Баундерби, то противопоставление это идет отнюдь не по классовой линии, а по линии моральной. Баундерби не оправдывает надежды Стефена. Он груб, жесток и бессердечен, и за это его осуждает Д. — Отрицательным отношением к революционной борьбе проникнута и «Повесть о двух городах» из времен первой франц. революции (185’9). Революция внушает Д. почти мистический ужас.
Ненавидя старый порядок, он вместе с тем не понимает значения революционных событий, его возмущают насилия, торжество «слепой» силы, он выступает поборником поруганных прав «человека».
Только в среде старой патриархальной торговой буржуазии Диккенс находит людей, отвечающих всем требованиям нравственного идеала. Таковы братья Чиррибль («Николай Никкльби») или Кленнем («Крошка Доррит»).
Братья Чиррибль во всем — в привычках, в образе жизни, даже в одежде — сохраняют приверженность к старине. Наряду с этим образом прекрасного хозяина, живущего в идеальной дружбе со своими подчиненными, Диккенс выводит другой тип капиталиста — буржуазного дельца, черствого, бездушного эгоиста (Домби, Баундерби, Ральф Никкльби, Гретграйнд). Победа добра над злом представляется Диккенсу не только как торжество положительных персонажей и гибель отрицательных, но и как перерождение последних. Такое перерождение под влиянием личных невзгод переживает надменный, холодный Домби, Гретграйнд («Тяжелые времена»), фабрикант игрушек Тэкльтон («Сверчок на печи») и др.
Тяготение к старине, к патриархальным временам ремесленных и мелкоторговых отношений обнаруживается и в семейно-бытовых идеалах Д. С особой любовью описывает он сцены тихих семейных радостей, домашнего уюта, пылающего очага, вокруг которого дружная семья коротает длинные зимние вечера, прислушиваясь к завыванию ветра и к причудливой песне сверчка. Идеальные женские образы у Диккенса всегда являются носителями этих семейных традиций. Таковы Агнес («Давид Копперфильд»), Флоренс («Домби и сын»), Кет («Николай Никкльби), Мег («Колокола») и др.
В системе творчества Д. огромное значение приобретает его юмор. Бичуя зло, Д. в то же время как бы смягчает его тем, что смеется над ним. Для Д. характерен прием быстрого и неожиданного переключения трагического в комическое. Он словно спешит загладить слишком тяжелое впечатление, показать что страшное вовсе не так уж страшно. Так сочетаются в его творчестве две струи: с одной стороны, утверждение моральной идеи, вызывающее приподнятость тона, патетику, с другой стороны, — комизм, снижающий эту патетику,смягчающий резкость разоблачений. Доминантой творчества Д. является морализирующая стихия, а не комическая. Всего нагляднее убеждает в этом анализ композиции его романов.
Здесь в основной стержень отнюдь не комического сюжета (борьба за жизненное благополучие Николая Никкльби или трагическая судьба отвергнутой дочери Флоренс Домби) вплетаются отдельные комические элементы — характеры, эпизоды, положения.
В развитии творчества Д. его юмор обнаруживает тенденцию к спаду. Это определяется эволюцией мировоззрения писателя. Мелкобуржуазные иллюзии Д. довольно быстро рушатся под ударами капиталистической действительности. Уже в «Тяжелых временах» он близок к тому, чтобы подвергнуть критике ту систему, к-рая строится на «фактах и цифрах», т. е. систему капитализма. Сомнение в возможности примирения звучит и в «Нашем общем друге». А вместе с тем и смех как средство смягчения отрицательных сторон действительности звучит у Д. все слабее и слабее. Однако Д. до конца остается на своих идеалистических позициях, и его протест никогда не поднимается за пределы общих требований справедливости и гуманности. Основным композиционным ядром романов Диккенса являются всегда индивид, переживания героя, события его жизни. Социальная же тема — лишь средство для того, чтобы иллюстрировать всю ту степень зла, которую может дать дурно направленная человеческая воля.
Указанный выше примитивизм в определении жизненных явлений, тенденция выделять лишь свет и тени в их резкой противоположности неизбежно должны были привести к известной штампованности образов у Д. Это особенно относится к его положительным героям, ассортимент душевных качеств к-рых ограничен; они чисты душой, добры, честны, любвеобильны. Что же касается наиболее «идеальных» образов писателя (особенно женских), то здесь приходится говорить уже о полной обезличенности. Они надуманны, а вследствие этого нетипичны и безжизненны. Однако основная масса его персонажей все же выступает перед читателем с ярко выраженными индивидуальными чертами. Даже второстепенные фигуры у Диккенса обычно имеют свою собственную физиономию. В характеристике своих персонажей Диккенс мастерски пользуется приемом лейтмотивов. Материализуя то или другое душевное свойство своего героя в какой-нибудь черте его наружности (зубы Каркера, как выражение его хищности, бакенбарды Манталина, как черта, символизирующая его легкомыслие) или в предмете (крюк капитана Куттля и т. п.), Диккенс постоянным возвращением к этому мотиву достигает максимальной яркости и отчетливости образа.* В тесной связи с этим приемом лейтмотивов стоит другой художественный прием Д. — показ характера через мир вещей, окружающий человека. Часы доктора Блимбера постоянно повторяют излюбленную фразу своего хозяина — «как поживает мой маленький друг», каминные принадлежности в гостиной мистера Домби соперничают в холодности с их владельцем; старые комоды, шкафы, часы и другие предметы, наполняющие дом ростовщика Грайда («Николай Никкльби»), хрипят, кашляют и стонут, «как умирающий от холода
