колониальной и морской гегемонии англ. капитала, автор обширных колонизационных и коммерческих проектов, историограф англ. торговли («А Plan of the English Commerce», 3 parts, 1728), редактор правительственного торгово-экономического органа («Mercurius Politicus», 1716—1720). Плодовитый журналист, памфлетист, пропагандист-популяризатор, искусный казуист, откликавшийся на все современные ему общественные явления, скрывавший за многообразием псевдонимов оппортунизм политического хамелеона, Д. имеет за собой в истории англ. журналистики непреходящую заслугу создания первой подлинной англ. — газеты, выходившей с 1704 по 1713 с небывалой для того времени регулярностью. Эта единолично им писавшаяся независимая либеральная газета («Review») содержала все известные нашему времени виды газетной журналистики; 4 — я стр., посвященная назидательному юмору, явилась предвосхищением популярных в 18 в. сатирико-нравоучительных изданий Стиля и Аддисона.
Способности и опыт журцалиста легли в основу художественного творчества Д., к которому он приступил в шестидесятилетием возрасте. Газетный репортаж, биографии исторических деятелей, редактирование уголовных анналов, составление религиознонравоучительных книг для семейного чтения, географические описания — являют в его обширном литературном наследии переходный этап к созданию реалистического романа. Предубеждение современного Д. читателя против литературного вымысла, порожденное практицизмом века и одиозной традицией галантно-героического романа, и популярность мемуарной и псевдомемуарной литературы толкнули Д. с его безошибочным чутьем социального заказа на путь литературной мистификации. Стремясь придать своим романам характер подлинных человеческих документов, Д. нашел ту литературную форму, к-рая в значительной мере определила пути современного реалистического романа.
Выдержанные в форме автобиографического рассказа романы Д. являются либо исповедью либо путевыми записками героя. Герой всегда человек, поставленный в условия жестокой борьбы за существование, обнаруживающей его практическую изворотливость, несокрушимую энергию и приспособляемость.
Впечатление аутентичности автобиографического монтажа восполняется безыскусственностью языка, Отличающегося всеми качествами непринужденного устного рассказа, и беззаботностью архитектоники, порой совмещаемой с обдуманной подготовкой отдельных значительных положений. Главное достоинство романов Д. в их мощном натурализме.
Если моральный и религиозный дидактизм накладывает на произведения Д. отпечаток старомодности, то натурализм лучших его романов, запечатленный неповторимостью мироощущения данной среды, культуры и века, навсегда останется школой исключительного художественного мастерства и незаменимым источником антикварно-бытовой и историко-культурной документации.
Прочно привившийся в англ. литературе авантюрный морской роман, рисующий жизньи приключения пиратов («Captain Singleton», 1720), роман путешествий («А New Voyage round the World», 1724), плутовской роман в его социальном преломлении («The Fortunes and Misfortunes of the Famous Moll Flanders», 1722, «The History of Colonel Jack», 1722,«The Fortunate Mistress... known by the name of th? Lady Roxana», 1724) и первые опыты создания современного исторического романа, изображающего вымышленного героя в обстановке подлинных исторических лиц и событий («Memoirs of a Cavalier», 1720, «А Journal of the Plague Year», 1722), — таковы основные линии развития англ. романа 18 и 19 вв., инициатором к-рых является Д. Для современного читателя сохранили интерес роман «Молль Флендерс», бытоппсующий жизнь социальн. подонков Англии, страницы «Полковника Джека», посвященные изображению быта беспризорного лондонского ребенка (прототипа Оливера Твиста Диккенса), и «Записки о чумном годе», причисляемые к классич. образцам англ. литературы. Но все эти заслуги Д. и самое его имя вытеснены из памяти человечества беспримерным успехом его Робинзона Крузо («The Life and Strange Surprizing Adventures of Robinson Crusoe of York, Mariner» (1, 2 часть в 1719; 3 «Serious Reflections during the Life... of R. С.» в 1720).
He новый в мировой литературе мотив кораблекрушения и изолированного существования на необитаемом острове приобретает мощную актуальность в эпоху экспансии морской торговли, колониального грюндерства и географических открытий. В 17 в. «Робинзонада» в качестве второстепенного эпизода заявляет себя в произведениях писателей различных стран и наций, иногда комбинируясь с темой острова Утопии и изображением новых условий жизни в изолированном уголке вселенной. Д. аккумулировал в своем сознании живой опыт и заветные стремления целых поколений мореплавателей. Репортер-мистификатор, виртуоз «правдоподобной лжи», он придал своему произведению несомненность протокольных показаний «очевидца». Представитель свежего, жизнеспособного класса, Дефо одухотворил свое произведение уважением к человеческому труду и культуре, личному творчеству и инициативе, пафосом завоевания и подчинения природы человеку. Здоровый оптимизм Робинзона открыл ему сердце человечества, обеспечив его многочисленному литературному потомству (см. Робинзонада) огромное воспитательное влияние на подрастающее юношество. И все же это гениальное произведение неотделимо от своей классовой основы. Созданный воинствующим буржуа на заре капитализма, роман Д. оправдал свою классовую миссию, немало содействовав сформированию и воспитанию британского национального типа моряка-колонизатора. Переведенный предусмотрительностью великобританской опеки на языки колониальн. народов, Робинзон Крузо стал тем евангелием империалистической культуры, по которому цветнокожие учатся благоговеть перед «великой миссией белого человека». Характерно, что в эпоху гражданской войнывСоед. Штатах Сев. Америки эта излюбленная янки книга была подвергнута бойкоту за рабовладельческие тенденции.
