ности же разработка знаменитых рудников Потози в Боливии, несравненно более богатых, чем рудники Европы, то средняя мировая затрата труда на единицу добываемого металла сразу резко снизилась, что неизбежно должно было вызвать падение покупательной способности серебра на европейских рынках, а кроме того прекращение добычи серебра в Европе как невыгодной.
А т. к. серебро лежало в основе всех монетных систем и было основным мерилом стоимости, то это привело к изменению всего индекса цен.
Проявление закона стоимости передавалось через существовавший тогда механизм межнационального обмена следующим образом. Испания и Португалия были странами, к-рые гл. обр. привозили драгоценные металлы в Европу. Наличие драгоценных металлов, полученных без эквивалентных издержек производства, создавало со стороны этих стран искусственно раздутый спрос на рынках Европы, гл. обр. в Голландии. Этот добавочный спрос, при отсутствии пропорционально быстрого расширения производства в Европе, создавал превышение платежеспособного спроса над предложением и особенно проявлялся в области производства предметов роскоши. С этого конца начиналось повышение цен, которое из стран, торговавших с Испанией и Португалией, распространялось на все прочие страны и от предметов заводской промышленности перебрасывалось на с. — х. продукты. Количественная теория Д. дает другое грубо механическое объяснение описываемого факта, выводя явление дороговизны из количественного роста металлических Д. в сравнении с общетоварной массой. Несостоятельность количественной теории с теоретической точки зрения совершенно очевидна. Явления дороговизны наступили, правда, в данном случае после увеличения количества Д. в обращении. Но увеличение количества Д. и вообще количества благородных металлов произошло в мировом хозяйстве вследствие того, что они стали добываться с затратами меныпего количества труда на единицу продукта и потому прилив труда и средств производства к этой области оказался особенно выгодным. Если бы на единицу золота и серебра в Америке тратилось столько же труда, сколько в рудниках Европы 15 в., то никогда добыча благородных металлов не могла бы подняться так, как она поднялась после открытия рудников Потози в Боливии, а если бы и подняв лась, то никогда драгоценные металлы, кристаллизовавшие в себе столько же челот веческого труда, как и раньше, не могли бы резко обесцениться. Дело но в том, что количество золота и серебра увеличилось, а в том, что количество затрачиваемого на их производство труда уменьшилось. Рост количества есть лишь сопутствующее явление роста производительности труда при добыче благородных металлов. Мы не говорим уже о том, что и чисто количеотвенные расчеты на основе более или менее известных цифровых данных не подтверждают количественной теории. Эго не мешает тому, что эта теория является и очень древней и край — 342
не живучей. Она ведет свое происхождение как-раз с этого периода дороговизны, поскольку и знаменитый франц. экономист Боден и итальянец Даванцатти впервые выдвинули основные пЬложения количественной теории, опираясь на данные не только серебряной инфляции их времени, по и на явления металлической инфляции в древнем Риме.
! V Некоторые явлений дороговизны были кроме того связаны с йорчей монеты. Порча монеты, широко Практиковавшаяся в средние века, продолжала практиковаться и в новое время. Порча монеты была официальной и узаконенной, а также нелегальной и частной. Легальная порча монеты состояла прежде всего в уменьшении количества чистого металла в монете с сохранением старого номинала. Легальная порча монеты покоилась на монетной монополии государей, которые использовали ее в данном случае для пополнения своих доходов так же, как правительства в позднейшее время использовали бумажноденежную эмиссию.
Здесь практиковался, во-первых, принудительный обмен старой монеты на новую, с меньшим содержанием металла. В этом случае правительство использовало ценностную разницу между старой и новой валютой в течение того времени, пока валютный рынок не реагировал еще па ухудшение монеты повышением товарных цель Во-вторых, уменьшение веса монеты практиковалось, когда королю предстояли большие платежи (и увеличение веса, когда предстояло больше получений, чем платежей). В тех случаях, когда рынок не реагировал на порчу монеты увеличением товарных цен, это означало фактически понижение цен. История хозяйства знает несколько фактов такого рода. Всякая порча национальной монеты правительством есть наиболее грубый вид налогового обложения оборота и деньгодержателей — и задевает самые различные круги населения. Эта политика правительств вызывает потоки жалоб со всех сторон и делается особенно невыносимой для стран, находящихся в оживленных торговых связях с другими государствами. Порча монеты в стране с хозяйственной автаркией означает обложение внутреннего торгового оборота. Связанное с этим изменение в распределении народного дохода, несколько напоминающее тот же процесс при эмиссии бумажных денег государством, не сразу дает себя знать. Наоборот, такая порча монеты в торговой, стране немедленно отражается па расчетах торговцев данной страны с купцами и фирмами других стран, поскольку иностранцы принимают монету по реальному Несу металла. Эта порча следовательно немедленно отражается на балансе торговых домов и фирм и заставляет их тотчас же приступать к повышению цен на все импортные товары пропорционально ухудшению качества монеты. Наоборот, наличие в данной стране полноценной золотой и серебряной монеты, при искусственном уменьшении веса монеты в других странах, с к-рыми первая страна находилась в постоянных торговых сношениях, неизбежно приводило к тому, что купцам страны с неполноценной монетой был выгоден экспорт в страну с полноценной монетой и перечеканка этой монеты на собственную, а купцам с полноценной монетой, при прочих равных условиях, был более выгоден Импорт, чем экспорт.
Чтобы высвободить оборот и международные расчеты из-под вредного действия и убытков монетной порчи, купцы, занимавшиеся внешней торговлей, ориентировались в своих расчетах на золотое и серебряное содержание монет по весу и заключали между собой договоры о таких расчетах. Но это было чрезвычайно невыгодно правительствам князей и королей, к-рые видели в этом обход их монетной монополии и уменьшение доходов от порчи монеты. Поэтому они энергично противились такой практике и настаивали на том, чтобы все расчеты велись в монете их страны по номиналу.
