ке, функции к-рой должны были свестись к охране и созданию наиболее благоприятных условий для капиталистического развития. Эту же задачу по существу выполняла и т. наз. «социальная деятельность государства», которую буржуазия вынуждена была допустить под грозными ударами нарастающего рабочего движения. Ограничивая хищническое истребление рабочей силы, буржуазное государство лишь охраняло минимальные условия воспроизводства рабочего класса, действуя под давлением той же самой необходимости, к-рая, по выражению Маркса, «заставила выливать гуано на англ. поля». — Поскольку передовая англ. промЪтшленность не боялась иностранной конкуренции и поэтому не нуждалась в таможенной охране, поскольку аграрный протекционизм (хлебн. пошлины) тормазил развитие капитализма, английская буржуазия выступала под знаменем фритредерства и ограничивала деятельность государства созданием наиболее благоприятных условий для свободного завоевания мирового рынка.
Наоборот в странах, выступивших на арену капиталистического развития позднее, буржуазия требовала активной протекционистской деятельности государства для защиты от наступающего передового конкурента. В то же время условия исторически запоздалых родов капитализма вызывали своеобразное сращивание феодально — помещичьих и промышленных группировок, отразившееся рядом специфических черт на госуд. власти и ее роли в хозяйственной жизни (отсюда знаменитая «прусская государственность»).
Если на всех исторических этапах развития капиталистического общества государство отнюдь не являлось пассивным и безразличным привеском по отношению к ходу хозяйственной жизни, то эпоха империализма породила качественно иную роль и положение государства — в хозяйственной системе.
Процесс концентрации и централизации капитала и явившееся результатом его господство монополий привели к сращиванию буржуазного государства с капиталистическим хозяйством, составляющему действительное содержание государственно — капиталистических тенденций. Вскрывая оппортунистическую природу каутскианской теории империализма, Ленин подчеркивает, что попытки оторвать империалистическое государство и осуществляемую им захватническую политику от внутренних свойств и особенностей системы финансового капитала имеют глубоко ревизионистский характер.
Новая роль государства по отношению к хозяйству вытекает из всей сущности монополистического капитализма, из всей совокупности особенностей, характеризующих империализм как особую и последнюю стадию развития капитализма. Первым признаком ленинского' определения империализма является «концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что опа создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни». На столь высокой ступени концентрации ряд отраслей и средств производства фактически по своей технической организации перерастает за рамки старыхформ индивидуальной собственности и управления. Тем самым создается экономическая база для огосударствления и возникновения госуд. монополий в ряде отраслей производства. В отличие от имевшихся и на прежних стадиях развития капитализма случаев огосударствления тех или иных областей хозяйственной жизни, государств, монополии в эпоху империализма превращаются в составную часть монополистической системы.
Поскольку монополии охватывают решающие отрасли современного хозяйства, между гос. организациями и всей остальной капиталистической системой создается неразрывная органическая связь. Поэтому «частные и гос. монополии переплетаются воедино в эпоху финансового капитала» (Ленин). Это переплетение гос. и частных монополий оказывается т. о. первой объективной основой сращивания государства с хозяйством в эпоху империализма.
Но такие же последствия вызывает характерное для империализма слияние банковского капитала с промышленным и создание на базисе этого «финансового капитала» «финансовой олигархии». Господство финансовой олигархии по самому своему существу означает сращивание госуд. аппарата с системой финансового капитала. К органам финансового капитала фактически стягиваются все нити т. н. госуд. хозяйства.
Гос. регулирование денежного обращения, осуществляемое через эмиссион. банки, оказывается неразрывно связанным со всей деятельностью банковского аппарата финансового капитала. Широко разветвленная сеть госуд. сберегательных касс, аккумулирующая миллиардные суммы мелких сбережений, также фактически находится в распоряжении финансового капитала. Между крупными банками и гос. аппаратами мелкого кредита создается тесное сотрудничество и прямое разделение труда. В руках банков, этих поистине «универсальных учреждений», сосредоточиваются операции с госуд. займами, составляющими важнейший канал аккумуляции и перераспределения капиталов в современном хозяйстве. Система госуд. кредита органически сплетается с банковским капиталом, облагая все общество данью в пользу монополистов, создавая полное господство финансовой олигархии «и над прессой и над правительством». Гос. монополии над отдельными отраслями производства и торговли (напр. табачные и др. монополии) превращаются в средство «повышения и закрепления доходов для близких к банкротству миллионеров той или иной отрасли промышленности» (Ленин) и входят в качестве подчиненных частей в общую систему финансового капитала. Спекулируя земельными участками, участвуя в финансирований всевозможных коммунальных предприятий, финансовый капитал подчиняет себе такую существенную часть современного госуд. аппарата, как муниципалитеты.
Переход гос. чиновников на службу в организации монополистического капитала, прямой и косвенный, скрытый и явный подкуп их лишь иллюстрируют неразрывную связь между финансовой олигархией и госуд. властью. В легальной и открытой форме сращи-
