Под этот «будущий урожай» выдавались продовольственные и семенные ссуды, т. е. пособия, подлежавшие срочному возврату; а так как, еще по мнению Николая 1, «афоризмами» к-рого определилась в сущности вся система царск. продовольственной политики до столыпинских дней включительно, «пособия, слишком легко получаемые, могут ослабить деятельность поселянина в снискании себе пропитания собствен, трудом», ссуды рассчитывались по нормам, носившим «зачастую явно издевательский характер». Права на получение голодн. ссуды [пуд (16, 4 кг) на взрослого, г/2 пуда на ребенка в мес. по закону] лишены были все «работоспособные» от 18 до 55л. (а в нек-рых губерниях — и дети до 5 — летнего возраста); в среднем число работоспособных принималось в 50% всего числа едоков; лишь по инструкции 1906 процент был снижен до 15%. Исключены были бесхозяйные, вдовы и сироты, которых предлагалось кормить сельскому обществу из «могущих оказаться излишков выданных ссуд». Каковы могли быть излишки, видно из того, что органы, распределявшие эти ссуды, руководились в среднем (вопреки закону) расчетом 48 п. в год на семью в 5—6 чел., тогда как даже для полуголодного существования требовалось не менее 80 п. В нек-рых губерниях норма снижалась до Зх/2—4х/2 Ф- (1>4—1, 8 кг) на едока в месяц. В таких условиях даже получавшим пособие приходилось питаться зольно-навозным хлебом. Впрочем и размеры ссуд и распределение их сильно колебались в отдельные голодные годы и по отдельным губерниям в зависимости от степени бесхозяйственности продовольствовавш. органов и от размеров сопровождавших распределение злоупотреблений. Печать многократно отмечала случаи, «когда богатеям доставались десятки пудов, а беднякам — золотники».
В несколько лучшем положении был скот, по отношению к к-рому правительство проявляло большую заботливость. С 1898 голодающим крестьянам разрешался выпас в казен. лесах, бесплатная заготовка сена на казенных луговых угодьях, льготная доставка сена по ж. д. На тех же «ссудных началах» (с выплатой в 3—5 лет) производилось снабжение кормами голодающих хозяйств: в 1898 на этот предмет израсходовано было 7 млн. р., в 1905—1906—6 млн., 1906—1907—8 млн., 1911—12—9 млн. Наконец, в некоторых губерниях делались опыты поставки лошадей на льготных условиях к началу полевых работ хозяйствам, потерявшим в голодный год лошадей. В 1898 распределено было таким образом 70 т. лошадей, в 1911—16 т. Выдавались и ссуды на прокорм: так, в Сибири во время голода 1911 выдали по 30 р. пособия на корову, не предпринимая никаких мер к кормлению людей: предпочтение это было вызвано стремлением сохранить на прежней высоте экспорт сибирского масла. — Помимо ссудных операций, практиковались (с 1906) продажа хлеба по заготовительным ценам и мелкий кредит: обе меры эти были направлены, однако, почти исключительно на поддержку «крепких» крестьян, т. е. кулачества.Все эти меры, помогая голодающим в лучшем случае кое-как «перебиться», вели ко все большему и большему закабалению основных масс крестьянства. Действенность ссудных операций в данном отношении установлена была еще практикой 15—16 веков, когда крестьяне брали у монастырей, бояр и дворян хлебные ссуды «на семенй и емен&», т. е. на посев и прокорм, входя таким путем в неоплатные долги; и в дальнейшем в истории развития крепостного права «голодные ссуды» сыграли свою роль. Такую же «закрепощающую» роль играли и продовольственные ссуды новейшей эпохи: они вводили крестьян в неоплатные долги. Полученную в год подъема хлебных цен (притом с надбавкой накладных расходов, достигавших очень крупных размеров при той системе закупок — через подрядчиков — к-рую практиковали не только правительствен, органы, но и земства) ссуду приходилось отдавать в урожайные годы, когда цены на хлеб резко падали: за полученный пуд причиталось к уплате фактически 3—4 пуда. Для большинства плательщиков это было абсолютно непосильно, так как они и в урожайное время не управлялись с «обычными» податями и налогами, взыскание к-рых продолжалось и в голодные годы с неменьшей строгостью, так как, по мнению правительства, «недород отнюдь не может служить оправданием неисполнения крестьянами их податных обязанностей». С какой энергией взыскивались налоги и недоимки, видно из того хотя бы факта, что во время голода 1911 по голодавшей Самарской губ. взыскано было 20 млн. рублей недоимок. Крестьянской бедноте приходилось для выплаты итти в кабалу к кулаку: во многих местностях бедняки" в конечном счете по 3—4 дня в неделю работали не на себя, отрабатывая — без надежды на окончательную выплату — кулацкие ссуды.
В связи с этим, голодные годы играли определенную роль в дифференциации крестьянства. Уже Энгельс в 1891 отмечал, что «голод ускорит разложение старой сельской общины, обогащение кулаков, превращение их в крупных землевладельцев и вообще переход земли из рук дворян и крестьян в руки новой буржуазии». Такое же «процветание кулаков» в связи с голодом 1891—1892 отмечал Плеханов. И о том же повторно писал в своих статьях о голоде Ленин. — Закабаление бедноты кулачеству в итоге голодовок вполне отвечало духу правительственной аграрной политики с ее «ставкой на сильных». Сторонники ее не стеснялись даже открыто заявлять, что «радикально вопрос о голоде будет решен тогда, когда земля уйдет из рук слабых и пьяных в руки сильных и трезвых» (Келеповский).
Потеря земли или разрыв с землею на почве Г. способствовали усилению отлива крестьянского населения в города и переселенчеству (см. Переселение), «В теории» выдача ссуд голодающим должна была производиться без расходов от казны, из продовольственных капиталов — натуральных (хлебозапасные магазины, учреждение которых началось при Петре I) и денежных (введены при Николае I), на образование
