преследования и репрессии, ее нелегальные и полулегальные организации росли и крепли. Революционное настроение среди рабочих масс все усиливалось, их напор был столь непреодолим, что в конце 80 — х гг. можно было говорить не столько о применении закона о социалистах, сколько о сплошном его нарушении. В Берлине организованные рабочие захватили право собраний явочным порядком, полиция оказывалась бессильной помешать широкому распространению нелегальной с. — д. литературы. Стачечное движение, начавшееся в период кратковременного оживления промышленности в 1888—89 и шедшее под лозунгом борьбы за повышение зараб. платы, еще более усилилось с наступлением депрессии зимой 1889—90. Требования рабочих (еще слабо организованных) натыкались на дружное сопротивление картелированных предпринимателей. Порою стачки носили весьма бурный характер. Во время большой забастовки рурских горняков (май 1889) дело дошло до кровавых столкновений стачечников с полицией. Одновременно в Саарском округе бастовало 13 т. рабочих^ Саксонии — 10т., в Силезии — от 17 т. до 19 тыс. Широкий размах стачечной волны и рост революционных настроений в широких слоях пролетариата заставляли правительственные круги опасаться настоящего революционного взрыва. Таковы были плоды двенадцатилетней политики «кнута и пряника»: правительство очутилось в тупике.
Положение осложнилось тем, что в вопросе о методах дальнейшей борьбы с рабочим движением и с. — д-тией Бисмарк резко разошелся с новым императором Вильгельмом II (см.), к-рый с самого начала тяготился опекой канцлера и претендовал на самостоятельность в определении политического курса. Первый, изверившись в тактике подачек, видел единственное спасение в усилении репрессий против с. — д-тии. Второй еще не отчаивался «завоевать душу нем. рабочего» и в поисках популярности заявлял себя сторонником законодательного ограничения рабочего дня, выдвигая проект создания особого государственного совещания по рабочему вопросу и созыва международной конференции по фабричному законодательству.
Первый готов был задушить рурскую забастовку с помощью осадного положения, второй выступил в роли посредника между рабочими и предпринимателями.
Разногласия имелись и по вопросам внешней политики: если верить мемуарам Вильгельма, кайзер уже тогда настаивал на усилении герм. флота, что совпадало с желаниями нарождавшихся империалистических кругов, тогда как Бисмарк все еще верил в возможность защищать колонии на полях Г. и повторял свою любимую фразу: «Если б англичане вздумали произвести десант, я приказал бы их арестовать». Бисмарк не хотел уступать своих позиций без боя, но исход борьбы был предрешен, поскольку программа императора больше отвечала изменившемуся соотношению сил в стране. В конце 80 — х гг. интересы юнкерского землевладения и крупной буржуазии были слишком противоречивы, чтобы. созданный Бисмарком «картель» мог быть прочным. Серьезные разно
Iгласия между национал-либералами и консерваторами вскрылись в связи с вопросом о введении дарового обучения в прусской начальной школе и новом продлении закона о социалистах, срок действия к-рого истекал в сент. 1890. Теперь даже национал-либералы готовы были голосовать за возобновление закона лишь при условии отмены административной высылки; поэтому правительственный законопроект о бессрочном продлении закона был отклонен, но не прошло и предложение национал-либералов, против которого голосовали не только левые, но и консерваторы. В результате знаменитый закон, существовавший в течение 12 лет, не был возобновлен (25/1 1890).
Февральские выборы 1890, к-рые должны были решить судьбу Бисмарка, происходили в обстановке начинавшегося промышленного кризиса и резкого вздорожания жизни, наступившего в результате экономической политики «картельного» рейхстага. Эта обстановка способствовала росту революционных настроений среди пролетариата и новому усилению авторитета с. — д-тии, давлению со стороны к-рой рабочие приписывали теперь не только невозобновление закона о социалистах, но и демагогические указы императора, возвещавшие новую эру в развитии рабочего законодательства. Но и среди широких слоев мелкой и средней буржуазии наблюдалось разочарование в бисмарковских средствах борьбы с с. — д-тией и недовольство политикой поощрения картелированной промышленности. Результаты выборов превзошли самые смелые ожидания противников Бисмарка.
Они принесли полный разгром правительственных партий: консерваторы (вместе с свободными консерваторами) потеряли 28 мест, национал-либералы — 57. Вместо 220 депутатских мест, «картель» получил теперь только 135. За его счет выросло представительство лево-либеральных (число свободомыслящих удвоилось) и национальных группировок, но особенно блестящей была победа с. — д-тии: число ее депутатов возросло с 11 до 35, а число поданных за нее голосов удвоилось (с 763 т. до 1.427 т.). Соц. — д-тия получила почти 20% всего числа поданных голосов и сплотила под своими знаменами более внушительную армию избирателей, чем какая-либо из буржуазных партий. Выборы 1890 были отходной закону о социалистах, а вместе с ним и отходной правительству, но «железный канцлер» сдался не сразу. Он готов был снова распустить рейхстаг, а в случае неблагоприятного для правительства исхода новых выборов — упразднить всеобщее избирательное право. Перспективы возможного революционного взрыва не смущали Бисмарка: он надеялся потопить в крови рабочее восстание и одним ударом отсечь голову гидре социализма.
Однако, Вильгельм II, не менее Бисмарка ненавидевший с. — д-тию, но более трезво оценивавший создавшуюся ситуацию, не желал итти на столь рискованный эксперимент.
Разрыв императора с канцлером, к-рый сразу утратил свое всемогущество, стал неизбежен. 20 марта отставка Бисмарка была принята. Своим бурным движением рабочий класс не только свалил «железного канцле.
