классовой организации». По его собственному признанию, Гед не мыслил возможности «строить социалистическое движение вне рабочего движения». Вместе с представителями политических групп, делегаты от синдикатов участвовали в основании рабочей партии, к-рая, в свою очередь, не отказывалась первое время от непосредственного руководства стачечным движением. В 1886, по инициативе гедистов, была создана Национальная федерация синдикатов, находившаяся до половины 90 — х годов под влиянием рабочей партии и фактически превратившаяся в ее придаток. Приблизительно с этого времени происходит как бы естественное разделение труда: руководство экономической борьбой и стачечным движением отходит к синдикатам, тогда как партия сосредоточивает все внимание на политической борьбе. Но тесная связь между рабочей партией и находившимися под ее влиянием союзами продолжает существовать. Лилльский съезд партии (1890) рекомендовал всем ее членам вступать в соответствующие синдикаты «для распространения в них социалистических идей и вербовки новых членов партии».
Расколы в социалистическом движении вели к ожесточенной борьбе внутри синдикатов и возникновению параллельных союзов одной и той же профессии, организованных различными социалистическими группировками, что чрезвычайно ослабляло профессиональные организации. Ненормальность положения была осознана Г. уже в конце 80 — х годов, когда Г. высказался в «Социалисте» против включения синдикатов в ту или иную социалистическ. партию или принятия синдикатами программы той или иной социалистической организации. Несколько позже (1894) Г. подробно формулировал свой взгляд на задачи профсоюзов, к-рые он видел: 1) в непосредственной защите повседневных интересов рабочего класса, 2) в подготовке нового общества путем воспитания в пролетариате самодеятельности и навыков, необходимых для захвата средств производства, 3) в контроле над осуществлением социальных реформ. Отсюда обязанность каждого рабочего, «если он не хочет быть изменником своему классу», быть членом соответствующего синдиката. Но здесь же Г. указывал на недостаточность одних синдикатов, бессильных изменить самые основы капиталистической эксплоатации и уничтожить ее последствия. Организация пролетариата на политической почве и борьба за власть должны быть предоставлены только социалистической партии, к-рая ни в коем случае не должна включать в себя синдикаты, т. к. такое включение оттолкнуло бы от союзов рабочих несоциалистов и ослабило бы синдикаты, вся сила к-рых — в массовом характере их организации. Уже с половины 80 — х гг. гедистам пришлось вести постоянную борьбу со все возраставшим влиянием анархо-синдикалистов (см. Анархо-синдикализм) на профсоюзы; эта борьба, к-рая велась с переменным для рабочей партии успехом, закончилась в 1894 (Нантский съезд синдикатов и бирж) поражением гедистов и разрывом между рабочей партией и синдикатами, вошедшими в огромном боль 822
шинстве в организованную (1895) синдикалистами Всеобщую конфедерацию труда, к-рая претендовала быть единственной чисто классовой организацией пролетариата. К 90-м гг. относится и начало борьбы Г. с синдикалистской идеей генеральной стачки как единственного действительного средства для осуществления социалистической революции.
Начиная с Лилльского (1890) конгресса, рабочая партия не раз высказывалась против идеи генеральной стачки, считая ее неосуществимой при данной степени сознательности и организованности пролетариата (см. Всеобщая стачка). Рабочая партия разоблачала всякие попытки радикалов отвлечь внимание пролетариата от его классовых задач. Такова была, напр., тактика партии во время буланжизма (см. Буланже). Гедисты решительно осудили анархистскую тактику индивидуального террора, но они энергично боролись с т. н. «злодейскими законами», внесенными правительством в начале 90 — х гг. в связи с рядом анархистских выступлений. В речи, произнесенной в палате в 1894 при обсуждении предложения социалистов об отмене этих законов, Г. разоблачил участие полицейских провокаторов в подготовке террористических актов.
Надо, однако, признать, что правильная в общем и целом тактика Г. не всегда была достаточно гибкой: порой его непримиримая прямолинейность переходила в односторонность, доктринерство, в неспособность применить диалектический метод Маркса к оценке сложной и противоречивой ситуации. Отсюда — тактические ошибки Г. Так было, например, с делом Дрейфуса. Г. сразу понял всю важность этого дела и первый поддержал Жореса в вопросе об агитации за пересмотр судебного решения. Но в ходе этой политической кампании Г. разошелся с Жоресом.
В противоположность последнему, он не хотел, чтобы рабочая партия низвела принципиальную борьбу с военно-клерикальной реакцией до вопроса о судьбе самого Дрейфуса и приняла, т. обр., участие в борьбе за пересмотр дела, идя на буксире у буржуазных партий, что должно было привести, и вскоре действительно привело, к участию социалистов в левом блоке. Поскольку Г. во-время сигнализировал эту опасность, он был прав. Но он ошибался, когда сделал отсюда вывод о необходимости полного устранения рабочей партии от борьбы и добился соответствующего постановления совета партии («предоставим буржуа заниматься делами буржуа»). Такая тактика была равносильна отказу от основного принципа революционной с. — д-тии: «Врозь итти, вместе бить». Призывая рабочий класс к воздержанию, рабочая партия тем самым упускала случай вскрыть перед широкими массами не только опасность дальнейшего существования монархически настроенной генеральской клики во франц. армии, но и нежелание даже наиболее передовых групп буржуазии «по-настоящему бороться с этой опасностью». Вместе с тем, партия лишилась возможности столь же решительно ударить по монархической реакции, как и по реакции буржуазной. В этом смысле тактика «нейтралитета» была ошибочной.
