ческое, революционное; „перерывы постепенности“; превращение количества в качество; внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества; взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления (при чем история открывает все новые и новые стороны), связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, — таковы некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное) учения о развитии».
Идея развития проникает всю логику Г. Она составляет как бы лейтмотив всей его логической симфонии. Уже начало «Логики» говорит о развитии, как об основном законе или принципе всего сущего. Вопреки идеалистическому характеру, к-рым проникнута вся «Логика» в целом и начало ее в особенности, категория становления выдвинута мыслителем на первый план в качестве первого основного закона мира и мысли. Вечный поток вещей, процесс постоянного возникновения и уничтожения явлений мира — вот тот основной принцип, к-рый кладется Г. в основу всего мироздания. Нельзя признать безупречным обоснование им этой идеи в начале «Логики», выведение идеи становления из чистого бытия и чистого ничто, к-рые суть чистые мысли. Но понятая материалистически идея становления или самодвижения мира в силу присущих ему противоречий приобретает огромное научное значение.
Г. считает, что мы подвигаемся от незнания к знанию, что началом всякого знания является незнание, что зная начало, мы знаем, что мы еще ничего не знаем о предмете, кроме разве того, что он есть. Мы, т. о., начинаем с бытия, к-рое лишено всякого содержания.
Но такое бытие есть чистая мысль и равно ничто. Однако, между ними существует то различие, что бытие есть положительное, а ничто — отрицательное выражение одной и той же мысли. Диалектика бытия и ничто составляет простейшую форму движения чистой мысли. Диалектика реального становления проникает всю действительность.
Становление, понятое как простейшая форма движения, как изменение вообще, как вечный поток вещей, есть переход бытия в ничто и ничто в бытие. Результат процесса становления есть ставшее, т. е. спокойное единство бытия и ничто, то, что Г. называет наличным бытием. Всякое наличное бытие составляет такое спокойное единство бытия и ничто, в нем бытие связано с небытием и небытие с бытием. Всякое бытие, которое содержит в себе свое отрицание, есть конечное бытие, отрицание же составляет его границу, которая делает его чем-то определенным. Бытие конечного обнаруживается в его отрицании. Поэтому Спиноза был прав говоря, что всякая определенность есть отрицание. Наличное бытие, стало быть, есть бытие определенное, конечное и ограниченное. «Н аличное бытие, — говорит Гегель, — есть бытие с некоей определенностью, к-рая есть непосредственная или сущая определенность, есть качество». Т, к. ка 782
ждое нечто, явление или вещь носит в себе ничто самого себя, свое отрицание, то они находятся в состоянии вечного изменения.
В каждое мгновение нечто становится другим, изменяется, так что конечное переходит постоянно от одной определенности к другой. И этот переход продолжается в бесконечность. Определенность конечно г о выражается в бесконечном, в постоянном изменении и переходе нечто в другое и другого в иное нечто. Всякое данное состояние (Beschaffenheit) вещи полностью никогда не соответствует ее определенности, так как последняя обнимает всю бесконечность качеств и состояний вещи. Только посредством перехода одного состояния в другое конечное достигает бесконечного.
Диалектика приводит в тесную связь и единство конечное и бесконечное. Определенность вещи в каждый данный момент реализуется лишь в известном состоянии, она фиксируется в нем одном, поэтому она не реализуется полностью в смысле обнаружения своей бесконечной природы. Г. различает дурную или ложную бесконечность от истинной бесконечности. Дурная бесконечность остается всегда в конечном, она составляет момент последнего, т. к. бесконечная определенность или природа вещи как бы застывает в известном состоянии, к-рое, правда, переходит в иное состояние, но всякий раз закрепляется в одном определенном состоянии, не охватывая всей целостности конечных состояний, будучи в то же время готово перейти в иное состояние, выйти за свои пределы. Дурная или отрицательная бесконечность есть ни что иное, как отрицание конечного, которое, однако, снова возникает и, следовательно, не снимается. «Прогресс в бесконечность, — говорит Г., — не идет дальше выражения противоречия., содержащегося в конечном выражении того, что оно есть как нечто, так и другое, — этот процесс есть вечная и непрестанная смена этих приводящих друг к другу определений».
Истинная же бесконечность не стоит по ту сторону конечного, а содержится в каждом наличном бытии в качестве сущего. Истинная бесконечность включает конечное в себя, а не имеет его вне себя. В понятии изменения содержится также понятие завершенного, законченного бытия, В этом смысле понятие бесконечного выражает закон, изменений. Т. к. всякое нечто не только становится иным, но само в себе есть иное, то оно становится тем, что оно есть в себе, т. е.. оно приходит к себе, как говорит Г., оно становится законченным, Законченное наличное бытие соотносится с самим собою. Поэтому законченное наличное бытие есть бесконечное бытие, есть для-себя-бытие или одно. Через понятие для-себя-бытие Г. совершает переход от качества к количеству. Понятие для-себя-бытие, будучи понято как одно, отличается от других форм такого бытия, из к-рых каждое также есть одно. Таким образом, для-себя-бытие есть множество одних или одно и многое (Куно Фишер). Надо сказать, что этот переход (как, впрочем, и многие другие переходы) довольно туманен, искусственен и мало обоснован. «Количество, — говорит Гегель, — есть
