Страница:БСЭ-1 Том 14. Высшее - Гейлинкс (1929).pdf/337

Эта страница не была вычитана

воля и представление. Сила эта бессознательна. В единстве бессознательного заключено все многообразие явлений, — поэтому бессознательное есть вместе всеединое, всеобщий источник индивидуальности.

На этих понятиях Г. строит свою метафизику. Мир, по Г., произошел в результате диалектической борьбы воли и представления. Воля, как таковая, есть лишь потенция или стремление к бытию. В качестве потенции воля есть чистое ничто. В качестве стремления к бытию воля есть хотение, не имеющее содержания, но к нему влекущееся. В этом влечении воля встречается с представлением и, сочетаясь с ним, наполняется искомым содержанием. Мир — результат этого сочетания. В развертывании форм своего бытия мир всюду обнаруживает абсолютную бессознательную сущность. Материальному и психическому миру соответствуют два различных ряда актов бессознательного. Восприятие материального мира и самосознание — две основные формы познавательного опыта. Восприятие есть продукт обоих рядов бессознательных актов, самосознание — продукт сочетания внутри одного лишь психического ряда. Диалектика самосознания приводит к выводу, что в основе «я» лежит то, что не есть уже «я»  — бессознательное. Диалектика эта характерна не только для самосознания, но воспроизводится во всей мировой жизни в целом. Т. к. воля слепа и неразумна, то мир есть диалектическое единство логичного и алогичного, разумного и безумного, благого и злого. Диалектика мирового развития состоит в том, что с появлением сознания движимое волей представление, проникнувшись мыслью о неразумности действительного бытия, преисполненного бедствий и страданий, начинает готовиться к уничтожению самого источника существования  — слепой и безумной воли.

Чтобы стремление это могло зародиться, необходим долгий путь эволюции. Сознание впервые возникает лишь с образованием мозга и развивается вплоть до появления человека, в котором сила представления достигает величайшей ясности. Ставши самостоятельным, разумное представление вступает в борьбу со слепой волей. Чем ярче свет сознания, тем очевиднее мировое зло, тем бессмысленнее существование. Однако, даже в человеке сознание не сразу приходит к осуждению существования. В своей истории человечество переживает три эпохи, из к-рых каждая есть особая форма иллюзии, прикрывающей пучину мирового зла. На первой стадии человечество полагает, что счастье возможно и состоит во внешних •благах. Убедившись в том, что действительное существование кроет в себе лишь страдание и скуку, человечество переходит ко второй стадии, на к-рой счастья ищут в религиозной вере, в представлении о мире сверхчувственном. Однако, представление о сверхчувственном мире совершенно иллюзорно.

Даже высшая форма религиозного сознания — христианство — несостоятельна. К упадку христианского миросозерцания приводит, с одной стороны, имманентная логика развития христианства, с другой — внешняя критика, порождаемая успехами эмпириче 646

ского знания и эмпирической методологии.

Третья и последняя стадия исторической иллюзии  — вера в социальный прогресс, — такая же иллюзорная, как и вера религиозная. Новое время породило многочисленный класс пролетариата, а в политической жизни  — соответствующий этому новому явлению — рабочий вопрос. Вопрос этот по самой сути неразрешим, и пролетариат обречен на нищету и отчаянье. Убедившись в иллюзорности всех исторических форм активности, человечество  — посредством сознания лучших своих представителей — должно притти к мысли, что небытие лучше бытия. Колоссальный технический прогресс, которым характеризуется новейшая история, подготовляет условия, необходимые для того, чтобы, путем коллективного — во всечеловеческом масштабе — самоубийства, прекратить безумие существования.

За «Философией бессознательного» следовал ряд работ, в которых Г., не намечая новых точек зрения, систематически разрабатывал свою доктрину, распространяя ее на специальные области этики, философии, религии, эстетики и т. д. Особое место среди трудов Г. занимают специальные работы по натурфилософии [«Истина и заблуждение в дарвинизме» («Wahrheit und Irrtum im Darwinismus»), «Проблема жизни» («Das Problem des Lebens») и др.]. В них Г. критикует теорию Дарвина — в той части, где она выходит за пределы вопроса о развитии и происхождении и является уже, по его утверждению, не естественно-научной доктриной, но натурфилософской основой механистического мировоззрения. Опираясь на работы Виганда по генеалогии первичных клеток, Г. противопоставляет дарвинизму имманентно присущее всей природе бессознательное стремление к формированию и созиданию. По Г., в анализе явлений отбора, полезность признаков должна1 трактоваться лишь как* подчиненный момент телеологии, зависящий от принципов, создаваемых индивидуальными целями и ступенями организации. Завершением философского развития Г. были его работы, посвященные истории и системе диалектических категорий: «Учение о категориях» («Kategorienlehre», 1896) и «История метафизики» («Geschichte der Metaphysik», 1899—1900). К этой же группе примыкает работа «О диалектическом методе» («Uber die dialektische Methode»). Для современности работы эти представляют гораздо больше значения, нежели позабытая теперь натурфилософия Г. и его пессимистическая метафизика бессознательного. В «Учении о категориях», к-рое, по справедливой оценке Виндел ьбанда, является «своеобразным дополнением к гегелевской логике» и «самым законченным по архитектонике понятий произведением» в германской философской литературе последних десятилетий, Г. излагает систему категорий, образующих онтологическое содержание и соответственно формальную основу и условие всех познавательных актов. В отличие от диалектики Гегеля, в к-рой даже «отпадение» понятия в «инобытие» развертывается в общем плане логизма и рационализма, в центре исследований Г. лежит отношение логического содержания 21*