Страница:БСЭ-1 Том 14. Высшее - Гейлинкс (1929).pdf/184

Эта страница не была вычитана

ствознание лучшим из возможных методов  — конкретными исследованиями, основанными на новых принципах. Характерной чертой метода исследования Г. является неразрывная связь интуитивной догадки, целесообразного эксперимента и простого геометрического анализа. Мир был для Г. открытой книгой физики, «написанной на математическом языке в виде треугольников, кругов и др. геометрических фигур». В этой математике галилеева мира нет, однако, пифагорейского мистицизма, увлекавшего Кеплера.

Трезвый ум Г. был совершенно чужд метафизике; борясь с Аристотелем, Г. возрождал живые античные традиции Архимеда и греч. атомистов. Одаренность Г. не ограничивалась областью науки: он был музыкантом, художником, любителем искусств и блестящим литератором. Его научные трактаты, большая часть к-рых написана на «народном» итал. языке, хотя Г. в совершенстве владел латынью, являются часто и художественными произведениями, соединяющими простоту и ясность изложения с блеском литературного стиля. Натуре Г. были одинаково сродни художественная интуиция Леонардо да Винчи и математическая строгость Ньютона.

Жизнь Г. Г. родился в г. Пизе 15 февр.

1564 и умер 9 янв. 1642 в вилле Арчетри близ Флоренции; вся его долгая жизнь протекала в Сев. Италии, с редкими наездами в Рим. По происхождению Г. принадлежал к знатной, но обедневшей с течением времени флорентийской семье. Отец его, Винченцо (см. Галилей, Винченцо), был талантливым музыкантом и сыграл важную роль в развитии и формировании таланта Г. О детских и юношеских годах Г. сохранилось мало сведений. До 11 лет он жил в Пизе и посещал школу, затем семья переселилась во Флоренцию. Дальнейшее воспитание Г. получил в монастыре Валломброза, где он даже был принят послушником' в монашеский орден, но отец его под предлогом тяжелой глазной болезни взял сына из монастыря. Пребывание в монастыре дало Г. знакомство с лат. и греч. писателями, к-рое позволило ему выработать свой блестящий стиль. В доме отца Г. нашел другую обстановку: общество музыкантов и художников, литературные разговоры и художественные вкусы. Эта атмосфера искусства оставила след на всей последующей деятельности Г. В 17  — летнем возрасте по настоянию отца Г. отправился в Пизанский ун-т изучать медицину. Здесь он впервые познакомился с физикой Аристотеля, негативное влияние к-рой на развитие идей Г. огромно. Опровергая шаг за шагом Аристотеля, Г. строил постепенно новую физику. В юношеских записях Галилея сохранились лекции, в к-рых со схоластической медлительностью разбираются вопросы о том, является ли небо простым или составленным из «элементов», изменяемо ли и одушевлено ли оно, и т. д.; здесь же упоминается без всяких пояснений учение Коперника.

Легендарные сведения о том, что уже в ун-те Г. проявил свое научное дарование, ничем не подтверждаются. Можно думать, наоборот, что схоластическая аргументация арабских и христианских комментаторов Аристотеля могла только оттолкнуть от такой«науки» живого юношу, склонного в то время, по его словам, скорее сделаться художником, чем врачом. Только по настоянию отца Г. обратился к чтению древних математиков — Евклида и Архимеда. В творениях последнего 20  — летний юноша, наконец, нашел настоящую дорогу, Архимед стал его настоящим учителем, определившим в значительной мере содержание и стиль его работы.

Увлеченный геометрией и механикой, Г. бросил медицину; невидимому, даже не приобретя ученой степени, он покинул Пизу и вернулся во Флоренцию, где провел 4 года, продолжая изучать математику. Результатом этого периода жизни Г. явилось небольшое сочинение «La Bilancetta» (Маленькие весы), в к-ром описаны построенные Г. гидростатические весы для быстрого определения состава металлических сплавов, и геометрическое исследование о центрах тяжести телесных фигур, доставившие Г. первую известность среди итал. математиков. В 1589 благодаря влиянию своего друга — математика маркиза дель Монте, Г. получил математическую кафедру в Пизе, а в 1592  — в Падуе.

Об учебной деятельности Г. в Пизе известно очень мало. Научная его работа в это время продолжалась. В рукописях Г. сохранился его «Диалог о движении», написанный в Пизе и направленный против Аристотеля. В основном диалог повторяет многие положения трактата венецианского математика Бенедетти, изданного в 1585. Г. здесь еще не освободился от многих аристотелевских представлений, часть выводов или их аргументация ошибочна и была впоследствии Г. оставлена. Не называя имени Коперника, Г. приводит в диалоге доводы, опровергающие возражения Аристотеля против суточного вращения Земли. В эту эпоху, впрочем, Г. едва ли был вполне убежденным коперниканцем — несомненным для него могло быть только суточное вращение. Содержание диалога, конечно, не соответствовало лекциям, читавшимся Г.; последние должны были составляться общепринятым образом, по Аристотелю. Легенда, распространенная учеником и первым биографом Г. — Вивиани. о наблюдениях Г. над качанием паникадила в Пизанском соборе, якобы приведшая его к открытию изохронизма маятников, точно так же, как и рассказ о публичных опытах Г. с падением тел с высоты Пизанской наклонной башни, в к-рых Аристотель будто бы опровергался перед глазами целой толпы, невероятны по существу и не находят документального подтверждения ни у современников, ни в собственных сочинениях Галилея.

Падуанский период жизни Г. (1592—1610) время наивысшего расцвета его деятельности. Г. считал эту эпоху самой счастливой в своей жизни. Здесь возникли его статические исследования о машинах («Le Mecchaniche»), где он исходит из общего принципа равновесия, совпадающего с принципом возможных перемещений; здесь созрели его главные динамические работы о законах свободного падения тел, о падении по наклонной плоскости, о движении тела, брошенного под углом к горизонту, об изохронизме.

К этому же периоду относятся замечательные исследования о прочности материалов,