ВКП (б)
«сила колебаний». В гражданской войне эта «сила» обнаружила себя в полной мере, ибо она колебалась и в Поволжьи, и в Сибири, и на Украине. Победить в гражданской войне рабочий класс мог только в том случае, если он смог повести эту «силу колебаний» за собой. И победа эта в указанном отношении была обусловлена прежде всего тем, что рабочий класс помог деревенской бедноте организоваться против кулака и сломить кулацкое сопротивление, а затем важнейшую роль сыграло также и то обстоятельство, что правильной политикой в крестьянском вопросе пролетариат и его партия, опираясь на бедноту, сумели повести за собой середняцкие массы крестьянства. В отношении середняцкого крестьянства перед Октябрем и в период организации комбедов, партия проводила политику нейтрализации. После укрепления Советской власти партия выдвинула лозунг союза пролетариата и деревенской бедноты с средним крестьянством. Это обстоятельство и упрочило военный союз пролетариата и крестьянства в интересах укрепления власти Советов и победы социалистической революции.
Классы в 1921—1923 годах. Окончание гражданской войны и переход от войны к миру снова поставил в центре внимания партии вопрос об отношении к крестьянству, но это был уже новый период в развитии Советского государства, развертывавшийся в иной обстановке и при иной группировке основных классовых сил в стране. Главнейшим из этих новых условий было то, что в 1921 мы от военного коммунизма перешли к, так называемой, новой экономической политике. Для крестьянского хозяйства это прежде всего означало свободу товарооборота, но вместе с тем и начало процесса частнокапиталистического накопления буржуазными прослойками населения. Один из исследователей роли частного капитала в нашем народном хозяйстве замечает, что «от всего этого некогда мощного организма остались лишь те жалкие крупицы, которые смогли сохранить и продержать под спудом частные лица, вплоть до объявления новой экономической политики».
1921—1923 и были тем периодом, в течение которого в рамках Советского государства в наше народное хозяйство вошел частный капитал. В материалах комиссии ВСНХ СССР «Частный капитал в народном хозяйстве СССР» указывается, что первым периодом в развитии частного капитала после окончания гражданской войны был «период До конца 1923, когда частный капитал, развиваясь, достиг своего апогея и располагал более чем половиной всего торгового оборота». По данным Струмилина, в 1922—1923 в общей массе торговых оборотов социалистический сектор составлял 44%, капиталистический — 41% и простой товарный — 15%. К концу этого же года собственные капиталы частной торговли выражались в сумме 341 млн. рублей, а торговые запасы в 420, 6 млн. рублей.
Это частичное восстановление капиталистического «базиса» сопровождалось явлением, к-рое получило название возрождения буржуазной идеологии и было не чем иным,как волной контр-революционного буржуазного реставраторства в первоначальный период нэпа. Эта волна поднялась чрезвычайно высоко, но она была весьма кратковременна и быстро поднявшись точно также быстро пошла на убыль. Идеологически она питалась старым буржуазным хламом, а организационно она выросла из ряда обществ и организаций, к-рые возобновили свою деятельность после окончания войны и к-рые состояли в своем большинстве из остатков дооктябрьской буржуазной интеллигенции.
Но насколько велики были эти политические иллюзии, свидетельствует хотя бы и то, что эмигрантские соратники этой буржуазной интеллигенции, вроде госпожи Кусковой, уже всерьез начинали говорить о «бессилии воинствующего коммунизма». Так, в августе 1922, давая оценку положения, Кускова писала, что Россия «не умерла, что она живет» и что «только верхняя пленка пыли» мешает ей свободно жить, при этом она была твердо уверена, что «эта пленка скоро будет снята». Надо иметь также в виду, что эти контр-революционные политические иллюзии питались и тем тяжелым экономическим положением, в котором все еще находилась наша страна в эти годы. Переход от войны к миру происходил в условиях экономического кризиса, который был безмерно отягощен голодом 1921—1922.
«Мелкобуржуазная анархическая контрреволюция», о которой говорил Ленин в своем докладе на X съезде партии, не закончилась кронштадтским восстанием, а уже в условиях нэпа прошла почти по всей стране в форме политического бандитизма. Этот политический бандитизм в 1921 и в 1922 имел место и в Сибири, и на Северном Кавказе, и на Украине. Он нашел свое выражение в контр-революционной антоновщине в Тамбовской губернии, в бандитских похождениях Махно на Украине и в непрекращающихся чуть ли не в течение двух лет военных действиях многочисленных офицерских банд на Дону, на Тереке и на Кубани. Т. о., можно сказать, что первым хоть скольконибудь «мирным» годом был 1923, но и он, не сопровождаясь какими-либо крупными потрясениями, все же был «испорчен» осенним кризисом сбыта.
В этих чрезвычайно трудных условиях и происходил процесс собирания распылен, за годы гражданской войны масс рабочего класса. Если в 1920 число рабочих цензовой промышленности равнялось 1.347 тысячам, то в 1921/1922 оно понижается до 1.244 тысяч и только в 1922/1923 доходит до 1.380 тысяч, что в процентах к 1913 составляло 53, 8. Необходимо иметь в виду, что процесс консолидации рабочего класса в различных отраслях промышленности происходил совершенно неодинаково. В 1922 увеличение продукции коснулось прежде всего текстильной промышленности. При чем по хлопчатобумажной пряже продукция увеличилась в три раза по отношению к прошлому году.
Заметное движение вперед в это же время мы имели в резиновой промышленности, в сахарной промышленности и т. д. И в соответствии с этим происходила и консолидация рабочей силы. Так, за 1921/22 количество
