ВКП (б)
этот совершенно назрел. Идейная эволюция ликвидаторства привела его на рельсы либеральной рабочей политики и к полному отказу от марксистских лозунгов.
Сущность ликвидаторства. Ленин писал: «Ликвидаторство меньшевиков состоит идейно в отрицании революционной классовой борьбы социалистического пролетариата вообще и в частности в отрицании гегемонии пролетариата в нашей буржуазно-демократической революции... Организационно ликвидаторство есть отрицание необходимости нелегальной с. — д. партии и связанное с этим отречение от РС-ДРП, выход из нее, борьба против нее на страницах легальной печати, в легальных рабочих организациях, профессиональных союзах, кооперативах, на съездах, где участвуют рабочие депутаты, и т. д.» (Л е ни н, Соч., т. XIV, стр. 105—106).
И далее: «Ликвидаторство есть такой оппортунизм, к-рый доходит до отречения от партии» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 421).
Ликвидаторство окончательно определилось и сформировалось как идейно-политическое течение в годы распада партийной организации. В «Голосе Социал-демократа», в «Нашей Заре», в «Возрождении» ликвидаторы на все лады поносили нелегальную партийную организацию и ратовали за открытую рабочую партию. Такие писатели, как Левицкий и Ежов, прямо говорили то, о чем писали между строк Мартов и др. Левицкий заявил, что «восстановление иерархии — мертвая затея». В № 9—10 (1910) «Возрождения» писалось, что ликвидаторами именуют тех, кто «решается сомневаться в целесообразности стремлений строить из сгнивших обломков новое здание». Ежов сожалел о том, что у нас все еще существует «гипноз подпольных традиций». А тот же Левицкий поучал, что итти в подполье значит итти по линии наименьшего сопротивления, «ибо при нашей „конституции" завоевание открытых политических организаций требует чрезвычайно много энергии и политической гибкости». Вера Засулич писала, что «подпольная организация всегда была самой слабой стороной русской с. — д-тии».
Что должно заменить подполье? Создание открытой рабочей партии. Но возможно ли это в эпоху свирепствующей реакции? Ликвидаторы отвечали на этот вопрос вполне положительно и заявляли, что «нет никаких оснований утверждать, что легальная почва в наши дни слишком узка для того, чтобы рабочий класс избрал ее базой для своего организационного строительства и движения» (Ежов). Дан писал, что борьба за легальность должна стать основной, регулирующей идеей. А тот же Ежов говорил, что т. к. партия формируется годами, даже десятилетиями, «то при такой обстановке „подполье" не может уже служить основой для партийного строительства». И для того, чтобы еще резче подчеркнуть возможность создания такой партии в обстановке «режима обновленной толмачевщины», Ежов говорил, что только для «подпольной психики» характерно то утверждение, что «с данным режимом можно бороться только „всемерно и всецело", отрицая его, только отказавшись стоять на почве этого режима».Отказ от подполья, агитация за открытую рабочую партию, убеждение, что вовсе не обязательно, борясь с существующим режимом, отрицать его «всемерно и всецело», — все это увязывалось и с их представлением о характере грядущего кризиса, с их фактическим отказом от революции.
Ликвидаторы не понимали, что в России «нет налицо элементарной, основной, кардинальной, существенной, необходимой базы для „конституционализма вообще"» (Ленин, Соч., том XV, стр. 135). Они считали, что «кризис, к которому в настоящее время движется русская жизнь, будет... кризисом конституционным» (Мартов). При чем основным и решающим в этом кризисе они считали столкновение между помещиками и буржуазией, которую ход капиталистического развития страны должен неизбежно превратить в движущую силу грядущего столкновения. А из этой установки вытекала и вся ликвидаторская тактика на поддержку буржуазии. «Стремлением рабочей партии, — писал Мартов, — должно быть, при возникновении каждого такого конфликта внутри третьеиюньской системы побудить имущие классы сделать тот или иной шаг в сторону демократизации законодательства и расширения конституционных гарантий и, что представляет для нас наибольшую самостоятельную ценность, расширения сферы нестесненной организации народных сил» («Наша Заря», № 7—8, 1912).
Считая, что буржуазия будет движущей силой предстоящего столкновения, «конституционного кризиса», ликвидаторы яростно, боролись против идеи гегемонии пролетариата, объявляя самые разговоры о ней «несущественными пустяками» (Потресов). Герасимов в газете «Киевские Вести» (№ 307) писал, что «... в ближайшую эпоху развития рус. освободительного движения гегемония отнюдь не останется за пролетариатом». Левицкий же формулировал основную задачу с. — д-тии следующим образом: «Если прежняя с. — д-тия была гегемоном в общенациональной борьбе за политическую свободу, то будущая будет классовой партией вступивших в свое историческое движение масс» («Наша Заря», № 7, 1910)., — Ликвидаторство всей своей установкой, всей своей агитацией, всей своей тактикой вело к разрушению марксистской организации пролетариата в России, к разрушению классовой самостоятельности пролетариата. Дальнейшее пребывание ликвидаторов в рядах единой партии было невозможно; партия могла развиваться, только очистившись от их разлагающей и разрушительной деятельности.
Плеханов в борьбе с ликвидаторством.
Ленин и большевики на своих плечах вынесли всю тяжесть борьбы против ликвидаторства и отзовизма. Но их задача в известной мере была облегчена тем, что Плеханов в этот период выступил против ликвидаторов, стал «певцом подполья». Плеханов блестяще сражался с ликвидаторством, но в своей борьбе он никогда не становился большевиком. Плеханов по сути дела был примиренцем, он не понимал всей глубины причин фракционных делений русской соц. — д-тии, но в наиболее решительные [13]*
