ВКП (б)
виков включить в порядок дня съезда текущий момент, Троцкий, несмотря на критику деятельности думской фракции, фактически поддержал меньшевиков. Единственный вопрос, в к-ром Троцкий поддержал большевиков, что и отметил Ленин, был вопрос об отношении к непролетарским партиям, когда Троцкий высказался против блоков с кадетами. Но, высказавшись против кадетской политики меньшевиков, Троцкий при обсуждении резолюции, закреплявшей это отрицание кадетской политики, тормазил ее принятие, пытаясь смягчить ряд формулировок. Короче, Троцкий занял на съезде ту позицию, которая так ярко вскрылась в период «августовского блока»: прикрываясь разговорами об единстве, о борьбе с фракционной нетерпимостью, он на деле скатывался к меньшевикам. Первый фракционный бой разыгрался по вопросу о порядке дня съезда.
На съезд было представлено три проекта: ЦК, большевиков и поляков, при чем в каждом из них под тем или иным наименованием фигурировал текущий момент. Но на самом съезде меньшевики, как и на Стокгольмском съезде, предложили снять этот вопрос; поляки предлагали включить его в другой пункт порядка дня, но объективно сыграли на руку меньшевикам. При поддержке примиренцев вопрос о современном моменте революции был снят с повестки дня. Следующий крупный вопрос, вызвавший фракционную борьбу, был отчет ЦК, сделанный Мартовым, к-рый занялся прямым оправданием поведения ЦК и взял под защиту даже самый неудачный шаг ЦК — его призыв к «частичным выступлениям». Мартынов, по существу делавший политический отчет ЦК, в своем выступлении объяснил, почему во всех лозунгах меньшевики держались за Думу. «Мы во всех этих лозунгах, — говорил Мартынов, — исходили из одного политического соображения: народ возлагал большие надежды на Думу, и потому рассчитывать на большое движение народных масс можно в ближайшем будущем только в связи с разгоном Думы» (П ротоколы V съезда, стр. 111, Париж, 1909).
В основе всего поведения меньшевиков лежала старая идея о буржуазии, как движущей силе революции. Все тот же Мартынов на съезде защищал оппортунистическую ошибку ЦК, предлагавшего выбросить из обращения к народу от имени Гос. думы слова о конфискации земли, следующ. обр.: «настаивая на вставлении этого слова, мы тем самым сделали бы формулу обращения неприемлемой для кадетов и части трудовиков» (там же, 100). Сохранить во что бы то ни стало фронт с кадетами — таков основной мотив их тактики. В этом свете понятна и та оценка, которую дал Мартынов Выборгскому воззванию: «как бы мы ни относились к Выборгскому воззванию, невозможно отрицать, что оно привлекло к себе внимание всей страны и даже Зап. Европы.
Упомянутая же прокламация (т. е. воззвание к армии и крестьянству с призывом к восстанию) прошла совершенно бесследно, и никто о ней не вспомнит, покуда историк не извлечет ее из архива». После продолжительных дебатов, в к-рых оппортунистическая деятельность ЦК подверглась резкойкритике также и со стороны поляков, было внесено три резолюции. Резолюция поляков поручала ЦК не позже чем за шесть недель до очередного съезда издавать и рассылать печатный отчет, т. е. поляки явно уклонились от политической оценки ЦК. Вторая резолюция, внесенная большевиками, перечисляя все ошибки ЦК, приходила к выводу, что «деятельность ЦК во многом не соответствовала классовым интересам пролетариата», что «ЦК не был высшим практическим центром партии, а лишь представителем одной ее части..., что ни в один момент своей годичной деятельности нынешний ЦК не выражал воли большинства партии».
Третья резолюция была внесена Бундом: «Съезд, выслушав отчет ЦК, переходит через все резолюции к очередным делам».
Резолюция эта, к которой присоединились латыши, была принята 143 против 91 большевистского голоса при 48 воздержавшихся поляках. Последние внесли заявление, в котором подчеркнули, что с тактической линией ЦК они не согласны, но от голосования воздерживаются, чтобы принятием резолюции не создать лишний источник трений. Следующий вопрос, к-рый обсуждался съездом, — отчет фракции Гос. думы, сделанный депутатом Церетели. Оппортунистическая деятельность фракции, работавшей под непосредственным руководством ЦК, явилась лишь дополнительным доказательством кадетской политики ЦК. «Польская делегация, — говорил ее представитель, — согласна в общем с критикой большевиков, но она не согласна с их фракционным задором». Поляки поэтому наряду с меньшевиками и большевиками внесли свою особую резолюцию. Съезд решил все резолюции сдать в особую комиссию из 10 товарищей, по 2 от каждой фракции.
При голосовании резолюции комиссии в целом, поляки и латыши (4) высказались за резолюцию, меньшевики и бундовцы (4) — против, большевики (2) воздержались. Съезду пришлось переголосовывать резолюцию по отдельным вопросам, при чем 154 делегата высказались против включения директив, 145 — за и 1 воздержался. Большевики потерпели поражение, как выяснилось позже, голосами части латышей. На заседании большевистской фракции Ленин, оценивая создавшееся положение, говорил: «либо это последние остатки примиренчества, т. е. отсрочка главного боя до того момента, когда будут разбираться принципиальные вопросы, либо же это — начало принципиальности, т. е. окончательный переход голосовавших против включения директив латышей к меньшевикам». Верным оказалось первое предположение: для латышей это было последним проявлением их колебания. На следующем заседании представитель латышей внес следующее предложение: «предлагаю все резолюции о думской фракции отложить до обсуждения вопросов о буржуазных партиях и Гос. думе». Мотивируя это предложение, представитель латышей заявил, что часть делегации голосовала против включения директив, т. к. до обсуждения принципиальных вопросов эти директивы для них казались неясны. Создался чрезвычайно кри-
