Страница:БСЭ-1 Том 11. Вильом - Водемон (1930)-2.pdf/152

Эта страница не была вычитана


ВКП (б)

лишь начало размежевания двух противоположных мировоззрений, размежеваний между революционной и оппортунистической фракциями формально единой партии. Занимаясь чисто поверхностными аналогиями между задачами организации партии и условиями ее работы в России и уже существовавшей герм. с. — д-тии в эпоху исключительного закона против социалистов, Каутский неожиданно приходит к выводу, что ленинская формулировка пункта первого устава осуществима только в странах свободных, в то время как в рус. условиях наиболее охватывает партию формулировка Мартова. Как и меньшевики, Каутский старается просто умалить значение организацион. вопросов, низведя их до чисто технических. Отвечая на указание Лядова, что спор между меньшевиками и большевиками является по суь ти дела столкновением между интеллигентским индивидуализмом и пролетарской дисциплинированностью, Каутский пишет: «В основе того рус. спора, о котором идет речь, лежит противоположность между условиями существования открытой организации с одной стороны, и тайной — с другой. И только случайно этот спор имеет внешнее сходство с столкновением между пролетарской дисциплинированностью и интеллигентским индивидуализмом». Наряду с этим Каутский выступает в защиту меньшевистских вождей и против Ленина.

Совсем в духе меньшевиков, он и мысли не допускает, что Аксельрод или Мартов могут стать оппортунистами: «Вы утверждаете далее, что Аксельрод и его друзья склоняются к экономизму и оппортунизму. Я не могу проверить этих обвинений, т. к. я не в состоянии следить за вашей литературой. Но я не могу им поверить: для этого я слишком давно знаю Аксельрода, Плеханова, Засулич как ясные и последоват. мыслящие умы».

Став на такой путь «марксистской» (с позволения сказать) критики большевизма, Каутский в неуживчивости Ленина усматривает чуть ли не причину раскола. «Если Ленин не хотел раскола, если он хотел сохранить единство партии, он должен был стараться ужиться с прежними редакторами, к-рые вырастили «Искру». Но мало того, что Каутский защищал меньшевиков, скрывая при этом, что пользуется их лживой и тенденциозной информацией, — он говорцл заведомую неправду, когда писал, что «не хотел бы, чтобы нем. товарищи узнали об этих разногласиях». На самом деле Каутский не хотел только, чтобы «нем. товарищи» узнали об истинном смысле разногласий в оценке большевиков, но сам добивался освещения перед герм. с. — д-тией меньшевистских взглядов на раскол. Именно благодаря этому и появилась в «Neue Zeit» статья Розы Люксембург. Вот что мы читаем по этому поводу в письме Мартова к Аксельроду: «Роза Люксембург написала большую статью против Ленина, которую Каутский выпросил для «Neue Zeit» (написана по-немецки), где она появится одновременно с «Искрой» с указанием, что написана по нашему заказу» («Письма Аксельрода и Мартова», Берлин, 1924, Стр. 106). Каутский оставался верен самому себе до конца, когда отказался поместить от 288

вет Ленина на статью Розы Люксембург. Это вызвало протест со стороны Ленина, к-рый писал в Международное социалистическое бюро: «Т. к. Международное бюро считает возможным черпать сведения в „некоторых нем. газетах", я вынужден заявить, что почти все нем. социалистические газеты, а особенно «Die Neue Zeit» и «Leipziger Volkszeitung» стоят целиком на стороне „меньшинства" и освещают наши дела очень односторонне и неверно. Каутский, напр., тоже называет себя беспристрастным, а между тем в действительности он дошел до того, что отказался поместить в «Neue Zeit» опровержение одной статьи Розы Люксембург, в к-рой она защищала дезорганизацию в партии. В «Leipziger Volkszeitung» Каутский советовал не распространять нем. пер свода резолюции III съезда!! После этого нетрудно понять, почему многие товарищи в России склонны считать нем. с-д-тию пристрастной и крайне предубежденной в вопросе о расколе в рядах российской с. — д-тии» (Ле ни н, Соч., т. VIII, стр. 11—12).

Такова позиция «нейтрального» Каутского.

Что касается Бебеля, то он, как известно, явился инициатором (тоже по настоянию меньшевиков!) предложения большинству третейского суда, за к-рое меньшинство с удовлетворением ухватилось, выдвинув своими представителями Каутского и Клару Цеткин. Бебелю ответили как меньшевики (Совет партии), принимавшие предложение, так и Бюро комитетов большинства и редакция «Вперед». Бюро комитетов большинства благодарило нем. c. — д., «давших новое, яркое и живое проявление международной солидарности борющегося за социализм пролетариата», но заявило в то же время, что «там, где идет вопрос о принципах, неуместен суд, что только партия в лице своего съезда в силах и в праве решить вопрос» («Вперед», 1905, № 11, переизд. 1924, вып. 2, стр. 37).

Особый интерес представляет ответ В. И. Ленина, вернее — проект этого ответа, еще верней — зачеркнутый и не посланный абзац ответа, восстановленный Ленинским ин-том во 2-м изд. Собр. соч. В. И. Ленина. Вот что писал Ленин: «В заключение позволю себе также выразить глубокое сожаление по поводу того, что попытка вмешательства герм. с. — д-тии теперь возможно уже запоздала. Я говорю здесь о вмешательстве вообще, не об особых и особенно трудно осуществимых формах вмешательства, как, напр., обязательный третейский суд. Несколько месяцев тому назад, когда м. б. это было еще не слишком поздно, когда еще существовал след надежды, что III партийный съезд может соединить обе фракции и восстановить единую партию, — тогда нем. с. — д-тия сделала все для нее возможное, чтобы закрыть этот путь.

Каутский пытался ослабить в «Искре» (в № 66) ценность формальной организации. Еженедельник герм. с. — д-тии превозносил дезорганизацию и вероломство (Роза Люксембург в «Neue Zeit») под тем остроумным и „диалектическим" предлогом, что организация — это лишь процесс, только тенденция. Раздражение в наших рядах по поводу этого было велико. Товарищ Рядовой, очень влиятельный член большинства, стоял на том, что Каутский поместит мой ответ. Я