1851 оно сократилось до 49, 8%, в 1871 — до 38, 2%. «Хлопчатобумажное» графство Ланкашира за 30 лет с 1800 удвоило свое население, Манчестера 1801 имевший 77 т. ж., в 1851 имел 336 т., Бирмингем за то же время увеличил свое население с 73 т. до 242 т. Разрушение отраслей промышленности, базировавшихся на ручном труде, в первую очередь — ткацкой промышленности, выбросило на рынок труда такие огромные, по тому времени, массы свободных рабочих рук, что занять их оказалась неспособной даже неимоверно быстро развивавшаяся промышленность. Предприниматели пользовались этим для снижения ставок зарплаты, для увеличения рабочих часов; с 1803 по 1833 в Ланкашире рост числа механических станков с 2.400 до 100.000 сопровождался снижением заработной платы с 137а до 47а шилл. в неделю при 12—16 часах работы в день. Не довольствуясь использованием конкуренции между безработными — мужчинами, предприниматели вовлекли в фабричную работу на еще более каторжных условиях женщин и детей, которых гнала к станкам безысходная нужда, сопутствовавшая крушению старых форм производства. Дети с 4 — летнего возраста работали по 12 часов в сутки, женский труд доходил до 18 часов в день. В этих условиях даже постоянная работа не могла уберечь от нищеты, не попавшие же на фабрики обрекались, в подлинном смысле слова, на голодную смерть, если их не спасала общественная благотворительность. «История, — писал Маркс, — не знает трагедии более страшной, чем постепенное исчезновение англ. ручных ткачей, исчезновение, длившееся в продолжение нескольких десятилетий и окончательно завершенное в 1838». В одном Ланкашире за это время умерло голодной смертью свыше 80 тыс. ткачей.
Предоставленные в борьбе против этого первого, откровенного и циничного, нажима капиталистов исключительно собственным силам, рабочие ответили на него рядом стихийных, подсказываемых не классовым самосознанием, но безысходной нуждой, выступлений, имевших целью, прежде всего, приостановить развитие машинного производства и охранить питавший тогдашние рабочие массы «старый производственный строй». Первые 15 лет 19 в. прошли в этой отчаянной борьбе, зачастую принимавшей формы прямого разгрома фабрик и разрушения машин. В особенности широко развилось это движение в среде ткачей, наиболее пострадавших от введения машин — т. н. движение луддитов. Особенной силы движение достигло в Ноттингемшире, Йоркшире и Дербишире. В 1811—12 установлена была законом смертная казнь за уничтожение машин, и в 1813 в Порке повешено было 13 осужденных ло этому закону рабочих и 7 присуждено к ссылке. Против стачек, принявших в эти годы огромные размеры (Так, в 1812 бастовало 40 тысяч ткачей), выдвинуты были законы «о застращивании и противообщественных заговорах», обеспечивавшие предпринимателям свободное и широкое привлечение штрейкбрехеров, в которых, при ужасной нищете рабочегокласса, низком уровне его сознания и безработице, никогда не было недостатка.
Это активное вмешательство правительства, поддерживавшего фабрикантов и законодательными мерами и предоставлением им вооруженной силы для охраны фабрик, подавления стачек и иных выступлений, естественно, должно было привести рабочих к мысли, что лишь на путях установления новой, способной удовлетворить требования рабочих, власти возможен выход из создавшегося тупика. Среди их руководителей имелись люди, получившие нек-рое политическое воспитание в рядах т. н. «Корреспондентских обществ» — социал-революционной организации, созданной в 1791 сапожником Томасом Гарди (см.). «Общества» эти существовали в Лондоне, Шеффилде, Ковентри, Лидсе, Нориче, Ноттингеме и Эдинбурге, поддерживая между собой связь перепиской (чем и объясняется название: «Корреспондентское общество»). Общество, «якобинское» по своему существу (оно поддерживало, м. цр., сношения с франц. якобинцами), вело республиканскую пропаганду, и, хотя правительство ликвидировало его полностью уже к 1794, идеи «корреспондентов» сохранились в определенных верхушечных слоях рабочих, содействуя политическому оформлению первоначально чисто экономического по своему характеру движения. В 1817 произошло кровавое восстание рабочих в центральной Англии, в 1819 — бойня в Манчестере (Питерло); в 1820 в Лондоне был раскрыт террористический заговор (так называемый заговор на улице Като), приведший к казни четырех революционеров 1 мая 1820.
Рабочее движение этих годов развертывалось рука-об-руку с движением мелкой буржуазии и параллельно борьбе промышленной буржуазии против хлебных законов и парламентских порядков, обеспечивавших преобладание интересов землевладения (см. Исторический очерк). Сила рабочих выступлений, естественно, должна была внушить лидерам оппозиционной буржуазии мысль использовать рабочих как «пушечное мясо» для удара против земельной аристократии, для проведения намеченной буржуазией парламентской реформы. Но для этого, прежде всего, надо было сорганизовать «легально» рабочий класс, так как овладеть и руководить его стихийными выступлениями, при распыленности его, не представлялось возможным. В связи с этим лидеры радикальной оппозиции £Юм, Мак-Калл ох, Плес) начинают кампанию отмены закона против рабочих коалиций. Правительство, убедившееся на опыте минувших лет, что запретительные законы не ликвидировали движения, а лишь загнали его в подполье, где с ним оказалось еще труднее управиться, относительно легко пошло на отмену запрета: оно надеялось — совершенно так же, как надеялась оппозиция — легче взять в руки рабочие организации, когда они станут легальными. В 1824 проведен был в парламенте акт, отменявший законы 1799—1800. Но немедленно начавшийся бурный рост профсоюзов в одинаковой мере напугал и правительство и
