вопросам — К. Б. Радека, П. И. Стучки, С. Бобинского, Bz. Мицкевича-Капсукаса.
В длительном поединке с 9 января (27 дек.) 1918 по 19(6) января советская делегация, председат. к-рой являлся уже т. Троцкий, использовала всякую возможность для того, чтобы подчеркнуть насильственный характер мира. Свободная от дипломатических традиций русская делегация, имевшая лишь одну директиву — защищать революцию — и чувствовавшая за собой поддержку миллионных масс трудящихся, могла смело и решительно бросить революционный вызов делегатам империалистских государств. Разбирая каждый пункт предложенного центральными державами договора, его отдельные параграфы и их формулировки, русская делегация шаг за шагом разоблачала лицемерно демократический покров германских условий, оголяя хищническую сущность их насильственного мира. Разоблачения эти в массе газет, листовок, брошюр, радиотелеграмм сейчас же разносились по всем странам. Переговоры кончились тем, что в главном вопросе — национальном — нем. делегация вынуждена была поставить все точки над i и предъявить свой первый, пока еще скрытый, ультиматум. Очерченная ген. Гофманом граница проходила к востоку от Моонзундского архипелага и г. Риги, несколько западнее г. Двинска и прямо на Брест-Литовск.
Граница отсекала большую часть Латвии (б. Лифляндию и Двинский, Режицкий и Люцинский уезды б. Витебской губ.), кроме того, — часть Белоруссии (Виленский, Трокский и Лидский уезды б. Виленской губ. и зап. половину б. Гродненской губ.), оставляя всю Польшу и Литву в руках немцев. К Германии отходили также три крупнейших порта — Рига, Либава и Виндава, через к-рые шло 27% всего русского морского вывоза и 29% ввоза, а также 65% всего балтийского вывоза и 36% ввоза. Уже самое беглое знакартой показывает, что эти комство с границы не совпадают с этнографическими границами, необходимость соблюдения которых была оговорена даже в нем. условиях.
Объяснение проявленной немцами «мягкости» (оставление за Россией части Латвии и т. д.) следует искать в стратегическом значении границы. Владея Моонзундом, с прекрасными местами для морских баз, Германия превращала весь Рижский залив в закрытое нем. озеро, держала под контролем, имея возможность закрыть их в любой момент, все пути в Ботнический и Финский заливы, т. е. дорогу в Петроград, и, наконец, могла очень легко высадить в тыл русскому фронту десант на всем побережьи от Риги до Финского залива. На сухопутной границе не оставлялось никаких естественных рубежей для русской армии, т. к. значение крепостей Двинск и Брест, в виду близости границы, сводилось на-нет. «Предъявленные в сегодняшнем утреннем заседании, — резюмировал 18 (5) января т. Троцкий прения, — территориальные притязания германской и австро — венгерской делегаций завершают в известном смысле основные политическиепереговоры. Германия и Австро-Венгрия отрезают от владений б. Российской империи территорию размером свыше 170.000 км2, при чем в границы ее входят б. Царство Польское, Литва и значительные пространства, населенные украинцами и белоруссами... Державы отказываются вступать в какие бы то ни было объяснения не только относительно срока вывода войск из оккупированных областей, но и вообще отказываются связать себя какими бы то ни было обязательствами, в смысле очищения оккупированных областей от своих войск...
Практически дело сводится к тому, что правительства Германии и Австро-Венгрии берут в свои руки управление судьбами названных народов. Мы считаем своим политическим долгом открыто установить этот факт...
Я предлагаю устроить перерыв в работах делегации, дабы дать возможность правительственным органам Российской Республики вынести свое окончательное решение по поводу предложенных нам условий мира». Формального перерыва сделано не было, но в виду предстоящего созыва III Съезда Советов, Троцкий и Каменев уехали в Петроград, что, само собою, вызвало перерыв в пленарных заседаниях и в работе политич. комиссии; работала только эконом, комиссия.
V. Борьба в партии вокруг вопроса о мире *.
Для русской буржуазии Б. м. являлся только одной из составных частей Октября, йротив к-рого следовало бороться, ибо заключение мира сделало бы большевизм непобедимым. Буржуазия, называвшая сепаратный мир с Германией предательством России и изменой союзникам, позднее, в период гражд. войны, в лице Милюкова (см.) готова была променять «верность союзникам» на союз с немцами для борьбы с большевиками. Мелкая буржуазия, экономически и политически целиком зависящая от крупного капитала, поддаваясь иллюзиям патриотизма, точно так же выступала против Б. м. Мелкобуржуазные влияния и настроения патриотизма под оболочкой революционной фразы просачивались и в некоторые слои партии. «К числу особенно больших, можно сказать, исключительных трудностей нашей пролетарской революции, — писал Ленин (Собр. соч., т. XV, стр. 560), — принадлежало то обстоятельство, что ей пришлось пройти полосу самого резкого расхождения с патриотизмом, полосу Б. м.». Мелкой буржуазии Б. м. казался принесением в жертву непосредственных интересов «отечества» в угоду утопической идее международной революции, предательством интересов союзников, «демократизм» к-рых противопоставлялся империализму монархической Германии. Связанные своей старой политической линией политические представители мелкой буржуазии, меньшевики и эсеры, подчиняясь давлению буржуазии, и, наконец, сознавая, что мир даст возможность большевикам приступить к окончательной ликвидации буржуазного строя, — встретили брестские переговоры ♦ Для цельности дается весь ход внутрипартийной дискуссии по вопросу о мире — как до 18 (5) января, так и после, до ратификации мира IV Съездом Советов.
