памятникам более позднего времени; старейшие из них относятся к концу 10 века (надпись на плите 993 и киевские листки миссала) и 11-му в. В языке этих памятников отражаются черты говора лиц, писавших данные памятники, и их оригиналы.
Но, выделив эти наслоения, мы вскрываем все главные черты языка кирилло-мефодиевских переводов.
Язык памятников 11 в. свидетельствует об изменениях, происшедших в языке болгарских славян в конце 10 и в 11 вв. Памятники 12—16 вв. являются памятниками средне-болгарской эпохи. В это время произошли дальнейшие изменения в Б. я., подготовившие современное его состояние. В памятниках 17—18 вв. мы наблюдаем те же языковые особенности, какие свойственны современному болгарскому языку. Из памятников этого времени укажем на т. н.
«дамаскины» — сборники поучительных слов и назидательных сказаний на «простоболгарском» языке. Свое название эти сборники полумили от имени греческого проповедника 16 в. Дамаскина Студита, писавшего поучения на простом, народном греческом языке.
Его «слова» были переведены на болгарский язык — и, в подражание греческому оригиналу, не на книжный славянский язык, а на простой, народный. В состав болгарских Дамаскинов вошли и такие слова и сказания, которые Дамаскину не принадлежали.
В 60 — х годах 18 в. ученым македонским влахом Даниилом был составлен четырехязычный словарь — на греческом, македоно-румынском (влашском), болгарском и албанском языках. Болгарская параллель написана на наречии юго-зап. Македонии. В 1802 словарь был переиздан в Вене.
Характерные особенности нов о-болга рского языка: 1) особая система склонения; употребляются следующие падежные формы и сочетания: а) форма именительного падежа, Ь) форма винительного падежа, обычно совпадающая с именительным; только для немногих имен мужского рода в единственном числе форма винительного оканчивается на а (для имен собственных лиц, для имен родства): «Стояна», «брата», «дЗэда»...; с) форма звательного: «господине!», «юначе!», «Петре!», «приятелю!», «сестро!», «Марийке!», «бабо!», «сестрице!»; d) сочетание на+форма винительного, служащее для дательного: «даде на сестра ми» — дал моей сестре; дательным передается и родительный: «къшта на майка ти» — изба твоей (ти) матери (на майка); «книга на брата му» — книга его (му=ему) брата. Форма винительного является формой «рбщего падежа»: она употребляется с разными предлогами — «при вода», «на вода» — на воде, на воду, «с майка» или «съе майка» — с матерью, «към жена» — к женщине и др.; 2) членные формы имен (существительного, прилагательного) и местоимений.
Членный элемент (член) имеет то же значение, как член определенный в нем. или во франц. языке; но положение элемента членной формы в Б. я. — в конце ее. В качестве постпозитивного члена (см.) служат формы указательного местоимения: т — для мужского рода, та — для женского, то — длясреднего; тп> — для мужского и женского во множественном числе, та — для среднего во множественном числе; но в этих случаях т, та, то.., не имеют самостоятельного значения указательных местоимений, а являются только формальными элементами, окончаниями: градът (или градот, град о), бабата, сел ото, градовет'Ь, бабитй, селата; добър — нечленная, добрият или добрия — членная форма, добрата, доброто; наш — нечленная, нашият-нашия — членная форма, нашата, нашето, нашитЪ; ца Ю.-З. Македонии и в Родопах членные формы образуются не только посредством окончаний — т, — та, — то... но и посредством — e(oe), — ea, — eo (Македония), — с, — са, — со (Родопы), — н, — на, — но...
(Македония и Родопы): градов, бабава, селово..; [о]в, — ва, — с, — са, -[с] н, — на... — тоже остатки форм указательных местоимений ов[г], о ва, сь, о н[а]...; 3) утрата формы инфинитива (неопределенной формы глагола); она заменилась сочетанием союза да с личной формой — «той неможе да плати» — он не может платить, «аз зная как да постъпя» — я знаю, как поступить; 4) передача будущего времени: сочетание частицы т щ е (орфограф. — щ е) с формой настоящего времени данного глагола: «ще (ште) неса» — я понесу, я буду нести», «ще несет» — ты понесешь, «ще несе» — он понесет, «ще несем» — мы понесем. Изредка на В. употребляется для передачй будущего времени сочетание, состоящее из форм настоящего времени, щ а, щ е ш, щ е, щ е м, щете, щат с остатком инфинитива данного глагола (без ти): «писаща» (писашта) — я буду писать, «писащеш» — ты будешь писать. Такая передача имеет значение неопределенного будущего.
В основе современного литературного болгарского языка лежат говоры восточной Болгарии. Многие из деятелей болгарского возрождения и возрождавшейся болгарской письменности (во 2-й половине 19 века) происходили из восточной части страны. Вследствие этого, в качестве языка письменности, литературного, языка образованных классов, утвердилось наречие восточное. Но в нем представлены некоторые особенности и западных болгарских говоров. Вследствие тесных связей Болгарии с Россией в 19 веке, русский литературный язык оказал сильное влияние на литературный болгарский: в последнем можно указать длинный ряд руссизмов и в формах и в лексике. Графика у болгар — русская гражданка. Выброшено лишь несколько знаков, как лишние: i, ы, э, о.
Оставлено щ (читать шт). Введен знак юса большого: Ж (произносится как глухой ъ или заднее ы).
Лит.: Щепкин, В. Н., Учебник болгарского языка, Москва, 1909; Цонев, Б., Увод в историята на българския език («Сборник за народни умо^ворения», кн. 18); Селище в, А., Очерки по македонской диалектологии, I том, Казань, 1918; Мичат е к, Л., Дифференциальный болгарско-русский словарь, СПБ, 1910;Дювернуа, А., Словарь болгарского языка, Москва, 1885—89; Геров, Н., Р'Ьчник на българский язык, 1—5, Пловдив, 1895—1904, дополнение сделано Т. Панчевым, Пловдив, 1908; G. Weigand, Bulgarisch-deutsches WOrterbuch, Leipzig, 1913; его же, Bulgarische Gramm atik, 2 Auflage, Leipzig, 1907; L j. Mile t i 6, Das Ostbulgarische, Wien, 1903.
Д (J.
