или иной срок опять-таки регулируется этими же факторами — вариацией и отбором.
Так, половой инстинкт в филогенезе возникает очень рано, в онтогенезе — сравнительно поздно; инстинкт сосания, наоборот, очень рано проявляется в онтогенезе и сравнительно поздно в филогенезе. 3) Т е ория соответствия (Клапаред, Коффка, Блонский) объясняет параллелизм онто — и филогенеза сходством обоих рядов, в основе которых лежит, в сущности, один и тот же процесс органического развития; в обоих рядах поэтому мы заранее можем ожидать обнаружения сходственных черт, общих обоим и присущих всякому процессу развития, в к-ром существует закономерная последовательность ступеней — от примитивных и обобщенных форм к сложным и дифференцированным; соответствие обоих рядов обусловлено, следовательно, имманентной логикой самого процесса развития. 4) Теория социогенеза (Залкинд, Корнилов, Пинкевич) исходит из социальной обусловленности человеческой биологии, видит в этом основной, определяющий фактор развития ребенка, отрицает его автоматическую связь с прошлым человечества, следовательно, и применимость Б. з. к психологии. Она указывает на фактическую необоснованность этого применения, на натянутость и искусственность объяснений подобного рода, на то, что при данном состоянии научного знания, этот закон для психологии является уравнением с двумя неизвестными (Корнилов), естественно-научной метафизикой (Пинкевич). Не отрицая известного соответствия между развитием ребенка и человечества и некоторой части фактического материала, накопленного сторонниками этого закона, теория социогенеза кладет’ в основу коренное различие между изменениями вида, которые измеряются сотнями и десятками тысячелетий и потому широко врезаются в организм и повторяются в эмбриональном развитии, и изменениями расы, измеряемыми тысячелетиями, столетиями и даже десятилетиями и потому не закрепляемыми во внеутробном развитии ребенка (Залкинд).
Из всех этих научных направлений наиболее состоятельными, т. е. наиболее оправданными фактическим материалом и наиболее согласующимися с общими законами психологии, являются теории 3 и 4. Эти теории подчас бывает даже трудно различить одну от другой, особенно в тех случаях, когда 3 — я теория не мешает ее последователям видеть, при некотором соответствии онто — и филогенеза, огромное несоответствие обоих процессов, при нек-ром сходстве — глубочайшее различие, обусловленное исторически изменчивым социальным фактором, направляющим развитие ребенка в каждую эпоху, в каждом классе по определенному руслу. Равным образом и 4 — я теория, поскольку она остается в согласии с научными данными, не может отрицать ни наличия известного соответствия между онто — и филогенезом, ни того, что материал, доставляемый современностью, ребенок воспринимает и перерабатывает в особых формах, близких к примитивным на первых ступенях разви 278
тия и лишь постепенно приближающихся к высшим. Поэтому было бы одинаковой ошибкой и неоправданной научно односторонностью как приписывать биогенетическому параллелизму универсальное значение, так и игнорировать его вовсе.
В сущности, 3 — я и 4 — я теории, при отказе от крайней односторонности, должны быть объединены в одну общую формулу, наиболее отвечающую современному состоянию научной разработки этого вопроса и указывающую роль и значение как сходства, так и различия обоих процессов развития ребенка и человечества. Легко заметить, что главнейшие направления, как они изложены выше, располагаются в определенном порядке, в котором шло развитие научных взглядов на этот вопрос, именно в порядке постепенно убывающего значения основной аналогии с Б. з. и возрастающего критического ограничения этой аналогии, осознания ее истинного места и размеров, или, что то же, возрастающей оценки руководящей роли социального фактора. Согласно 1-й теории, все этапы эволюционного процесса воспроизводятся в онтогенезе; 2 — я теория утверждает, что наследственно данными для развития оказываются не все, но только полезные приобретения этого процесса, и что воспроизведение их в онтогенезе совершается не автоматически, а в последовательности, регулируемой требованиями приспособления индивида к среде; далее, 3 — я теория еще более суживает рамки аналогии, ограничивая сходство обоих процессов областью формальных особенностей, обусловленных логикой всякого развития; наконец, 4 — я теория указывает на подчиненное значение этих формальных совпадений и на главенствующую роль несовпадающих моментов того и другого ряда разбития. В этом понимании Б. з. в психологии раскрывается как предварительная гипотеза, имеющая не объяснительное и практическое, но, гл. обр., эвристическое значение, требующая тщательного собирания материала и теоретического его объяснения.
Вопрос о приложимости Б. з. к психологии имеет актуальное значение для теории и практики воспитания; из этого закона были сделаны педагогические выводы глубоко реакционного характера: пытались использовать этот закон для отрыва ребенка от современности, для создания педагогической теории нейтрального в классовом и социальном отношениях детства, для требования предоставить ребенку возможность изживать анимистические, религиозные и т. п. фазы своего развития, архаические формы своего мышления и инстинктов.
Так, по мнению Холла, в играх ребенок должен изживать низшие инстинкты, как остатки животного и доисторического состояния, возобновляющие в онтогенезе давно пройденные человечеством ступени развития. Гроос показал несостоятельность этого взгляда применительно к игре; в своих исследованиях игр животных и людей он пришел к тому выводу, что биологическое значение игры заключается не в изживании отдаленного прошлого, обреченного на уничтожение, а в подготовке и упражнении
