настроение Б. усугублялось его личным идейным кризисом, начавшимся с того момента, как он серьезно занялся теоретическими вопросами, т. — е. с момента переезда в Лондон. Занимаясь анализом работ таких критиков марксизма, как Шулъце-Геверниц (см.) и проф. Юлиус Вольф, к-рые доказывали неправильность учения Маркса о росте классовых противоречий, он пришел к убеждению, что работы эти содержат факты, несовместимые с теорией Маркса. Он искал ответа па свои сомнения в 3 т.
«Капитала», появившемся в 1894. Статьи его, посвященные 3-му тому, вызвали следующую оценку Энгельса (письмо от 16/1II 1895 Виктору Адлеру): «Статьи Б. очень путанные, у него все еще неврастения, он ужасно переутомлен, вынужден разбрасываться. Работу над статьями все откладывал и вынужден был спешно писать их по требованию Каутского». Как рассказывает теперь Б., путаница эта имела более глубокие причины, чем думал Энгельс. Ответ, данный Марксом в 3-м т. «Капитала» на вопросы, нерешенные в 1 — ом томе, не удовлетворил Б. «Решение вопроса о норме прибыли, т. — е. вопроса о том, каким образом, несмотря на различную норму прибавочной стоимости в разных отраслях промышленности, выравниваются нормы прибыли (нормы прибыли в отношении к вложенному капиталу), — подействовало на меня, как и на других социалистов, весьма расхолаживающим образом, в смысле оценки мной научного значения теории стоимости. Кроме того, 3-й том, дающий общую картину движения капитала, в к-рой указывалось, сколько различных необходимых функций капитал выполняет за счет прибавочной стоимости, свидетельствовал о значительном смягчении категорических положений 1 — го тома, — выражаясь резко, производил впечатление расползания марксизма по швам. Это не упрек Марксу: наоборот, это — признание научности метода его исследования; чем глубже он анализировал функции капитала, тем больше он приближался к результатам исследований буржуазных экономистов, настолько, что глава о земельной ренте, пожалуй, мало отличается от взглядов радикального крыла либеральных экономистов. Заключительные главы этого тома с их интересными рассуждениями о процессе обращения капитала в целом, лишенными, однако, конечных обобщений, произвели на меня прямо трагическое впечатление. Они показали мне борьбу социалиста Маркса, неудовлетворенного ни одной из придуманных им формул, с его научной совестью. Источники этой неудовлетворенности стали мне ясны только потом; пока же я пытался по возможности подавить в себе это впечатление, вызванное во мне 3-м томом «Капитала», но aliquid haerebat (кое-что осталось)». Эта исповедь раскрывает нам теоретические источники бернштейповского ревизионизма. Первый том «Капитала» подействовал на него грандиозной картиной эксплоатации рабочих масс, как основы существования капитализма. Дальнейшие тома, рисующие расщепление прибавочной стоимости и ряд необходимых функций,к-рые выполняют различные части прибавочной стоимости, присваиваемые в виде прибыли отдельными группами капиталистов. создали у него убеждение в необходимости такого присвоения прибавочной стоимости командующим классом, в необходимости, так сказать, эксплоатации рабочего класса не только с точки зрения интересов класса капиталистов, по и интересов всего хозяйственного процесса в целом. Он пришел к убеждению, что социалистическая революция не только невозможна, но и не нужна, ибо она не в состоянии коренным образом увеличить долю национального дохода, идущую на оплату труда народных масс и на выполнение других социальных функций. Он решил, что и Маркс и Энгельс пришли по существу к тем же выводам, но что осознать это им помешал диалектический метод, к-рый, пленив их блестящими теоретическими построениями, толкал их на путь революционных иллюзий. Б., этот мелкий буржуа, признающий только формальную логику с «да» и «пет», восхищавшийся когда-то «позитивно-прагматической формой» работ Дюринга, т. — е. рационалистическим методом, никогда не понимал Марксовой диалектики, как метода мышления в противоречиях, отражающих противоречия общественных явлений, метода, преодолевающего противоречие понятий путем процесса, преодолевающего противоречия явлений.
Статьи Б. «Проблемы социализма», письмо его Штуттгартскому конгрессу (1898), его книга «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899) означали по существу отказ Б. не только от марксизма, но и от всех принципов революциош ого социализма. Все эти работы подвергали пересмотру и отклоняли учение Маркса о движущих силах капиталистического общества, о растущих классовых противоречиях, учение Маркса о революции, как пути к социализму, и о диктатуре пролетариата, как форме перехода от капиталистического общества к социалистическому. Политические и социальные реформы объявлялись целью международного рабочего движения. Как бы предвосхищая всю программу перерождения рабочего движения, Б. называл утопией всякую борьбу против империализма.
Крайне характерным для дальнейшего развития реформизма является тот факт, что ревизионистские статьи Б. начались с похода против Э. Б. Бакса (см.) за его призыв к борьбе против капиталистической колониальной политики. Высказываясь против насильственной капиталистической экспансии и чрезмерной эксплоатации колоний, Б. требовал от с. — д-тии, «чтобы она отказалась от борьбы против вовлечения колониальных народов в сферу действия цивилизаторской политики, как от борьбы, не имеющей смысла», ибо «чем богаче общество, тем легче и надежнее осуществление социализма», а рост экономической экспансии всегда был «мощным фактором социального прогресса». Если рабочие пользуются избирательным правом и правом коалиций, то они заинтересованы в капиталистической экспансии. Т.
Б. уже при
