множественность элементов и объяснить качественное различие вещей. Элейская философия исключала самый вопрос о возможности качественного превращения элементов друг в друга; в силу этого приходилось избрать один из двух путей: или признать, что есть столько же родов качественно отличных друг от друга элементов, сколько есть в природе качественно различных вещей (на этот пугь встал Анаксагор), или же объявить (и тут опять сказалось решающее влияние элейской школы), что усматриваемые чувствами различия вещей существуют лишь в субъективном человеческом мнении, а в действительности не реальны, что у всех вещей одна и та же основная природа, и что, следовательно, элементы вещей качественно однородны между собой; этим путем и пошли греч. атомисты. Здесь перед ними прежде всего стала задача — объяснить, каким путем однородная по составу своему материя распадается на части. Для этого они признают, что рядом с «бытием» в такой же мере существует и «небытие», — рядом с «полным» (плотным веществом) одинаковою реальностью наделяется и «пустое», отделяющее заполненные части пространства друг от Друга («Условен — цвет, условна — сладость, условна — горечь; на деле же — атомы и пустота»). Внутри «полного» нет пустоты, поэтому его части нераздельно слиты между собой; А., следовательно, недоступен делению на чисто логическом основании. При полной однородности внутренней природы у всех А., они отличаются друг от друга только признаками геометрического характера: формой и величиной. Та и другая разнообразны до бесконечности: для Демокрита возможен А. величиною в целую вселенную.
Возникновение, изменение и уничтожение вещей сводятся к соединению и отделению образующих эти вещи А., при чем прочное сцепление их вызывается исключительно сложной изогнутостью внешней их формы (вплоть до приписания А. различных крючков и зазубрин, к-рыми они держатся друг за друга). Соединение А. происходит в результате их движения, в к-ром они от века носятся в бесконечном пространстве вселенной. Это движение не вызывается какоюлибо силой: ссылаясь на вечность движения, Демокрит отрицает необходимость указывать для него какую-либо особую причину, от которой оно зависит. Такою причиной не является и тяжесть: А. Демокрита весом не обладают. Тем не менее, движение А. не случайно, а как и все в мире происходит со строгой необходимостью. А. не падают вниз, т. к. в природе нет ни «верха», ни «низа»: движение А. есть беспорядочное движение во все стороны; вследствие этого происходят столкновения А. с А., — образуются круговороты, из к-рых на бесконечном пространстве вселенной возникают бесчисленные миры. Строго проводя атомистическую точку зрения, Демокрит выводит из А. не только возникновение материальных вещей, но также все психические процессы, равно как и самую душу человека; наконец, он объявляет их реальными составными элементами и для принимаемых народною верой богов: богов этих он не отрицает, но от 20
казывает им в вечности, сохраняя ее лишь для А. Атомистическая теория Демокрита была затем, в конце 4 в. до хр. э., заимствована Эпикуром, к-рый использовал ее для борьбы с учением о зависимости человеческой жизни от божественного промысла.
Эпикур, сохраняя основные свойства А., установленные Демокритом, присоединяет к ним тяжесть, благодаря чему у отдельных А. оказывается уже, как отмечает Энгельс («Диалектика природы»), свой особый «атомный вес», и они, т. о., наряду с чисто пространственными отличиями, приобретают и специальное качественное своеобразие. Заменяя логич. конструкции атомистов 5 в. обращением к непосредственной наглядности, Эпикур (342—270) приписывает А., вместо движения во все стороны, падение вниз, к-рое вынуждает его сделать в учении о движении А. решающей важности изменение: т. к. для него очевидно, что в пустоте тяжелые и легкие, малые и большие А. должны падать с одинаковою быстротой, то ему приходится признать, что А. в известный момент совершают беспричинные, хотя и минимальные отклонения от прямого пути, благодаря к-рым только и возможны их столкновения между собой, необходимые для дальнейшего процесса возникновения вещей. Выдвигая учение об отклонении А., Эпикур в корне подрывает господство механической необходимости во вселенной. Но его равнодушие к точному объяснению физич. явлений, для к-рых он охотно выдвигает на выбор самые разнообразные гипотезы, делает для него эту утрату очень мало ощутительной. С другой стороны, благодаря способности А. к механически немотивированным движениям, он получает возможность вырвать мир из власти «неумолимой судьбы», что, по его мнению, создает для него исключительно благоприятное положение в области этики. И ревностный его приверженец Лукреций (ок. 98—55), полностью усвоивший и с исключительной конкретностью и живостью изобразивший его атомист, теорию, усиленно подчеркивает то решающее значение, к-рое произвольные отклонения А. от необходимого пути имеют для обоснования возможности «свободных» поступков человека и животных. — Великие атомистич. системы древности представляют единственные образцы цельного атомистического мировоззрения. В дальнейшем развитии философской мысли А., как элементы мира, сочетаются с другими мирообъясняющими началами, и под влиянием этих начал, а также в связи с поступательным движением наук, природа их подвергается существенным изменениям. В средние века, при почти безраздельном господстве аристотелевской философии, А., понимаемые как умопостигаемые первоэлементы материи, встречаются в трудах арабских богословов (т. н. мотекалимов в правоверной школе «ашаритов», вероятно, 9—10 в. хр. э.); арабские схоластики отдают им предпочтение перед аристотелевскими началами, поскольку несамостоятельные в своем бытии, инертные в своем движении атомы находятся в полной зависимости от творческих и организующих актов всесильного божества (в отличие от
