ланта и изумительнаго трудолюбія. Это ученый,—но въ немъ есть еще человѣкъ, а человѣка Карамзинъ цѣнилъ въ себн болѣе, чѣмъ историка. Писатель и человѣкъ тѣсно сливались въ немъ въ одно гармоническое цѣлое; никогда слово его не противорѣчило дѣлу,—и зтотъ одинъ изъ самыхъ геніальныхъ людей Русской земли былъ, если не самый чистый, то одинъ изъ самыхъ чистыхъ сердцемъ. Чнмъ болѣе узнаемъ мы его, тѣмъ сильнѣе развивается желаніе еще болѣе познакомиться съ нимъ. Образы, имъ возсозданные, становятся для насъ свѣтлыми маяками; но надъ ними еще ярче горитъ его собственный образъ, высокій образъ благороднаго человѣка, честнаго гражданина и неутомимаго труженика. „Вотъ о комъ изъ нашихъ писателей“ говорить Гоголь, „можно по справедливости сказать, что онъ весь исполнилъ долгъ, ничего не зарылъ въ землю и на данные ему пять талантовъ истинно принесъ другіе пять".
