Страница:А. И. Воскресенский. Три речи в память Карамзина, Гоголя и Жуковского.pdf/138

Эта страница не была вычитана


зарожденіе, развитіе и исходъ той или другой человѣческой страсти: любви, тщеславія, честолюбія, скупости, чванства, расточительности, ревности, мстительности, зависти и т. д. Герой драмы, движимый извѣстной страстью, изображается въ борьбѣ (коллизія), въ столкновеніи (конфликтъ) съ внѣшними и внутренними препятствіями къ достиженію своей цѣли—и, при этомъ, испытываетъ всевозможныя перемѣны въ своей судьбѣ (перипетіи), что, все вмѣстѣ, называется „драматическимъ положеніемъ“ или „драматизмомъ“ личности. Такъ, въ лицѣ Гамлета Шекспиръ хотѣлъ изобразить типъ человѣка, на котораго возложено исполненіе долга не по его нравственнымъ силамъ. Гамлетъ долженъ отомстить за смерть своего отца, но, когда дѣло доходитъ до рѣшительнаго шага, онъ начинаетъ взвѣшивать вещи съ разныхъ сторонъ—и кончаетъ тѣмъ, что ни на что не рѣшается. Онъ выведенъ въ борьбѣ съ затрудненіями, имѣющими источникъ въ его собственной природѣ. Это человѣкъ съ благороднымъ умомъ, идеалистъ, но въ немъ не достаетъ характера, натура пылкая, но не рѣшительная, задумывающаяся (рефлексія) надъ каждымъ явленіемъ, съ наклонностью отдавать себѣ во всемъ отчетъ, со стремленіемъ взвѣшивать (анализировать) вещи за и противъ. Вотъ что парализуетъ его волю и дѣлаетъ его человѣкомъ разочарованнымъ въ жизни, пессимистомъ и меланхоликомъ.—Изображеніе мученій и нравственныхъ терзаній Гамлета и составляетъ драматизмъ этого героя.

Въ первоисточникѣ всякой страсти лежитъ какая-нибудь естественная и сама по себѣ не предосудительная потребность человѣческой природы, тѣлесной или душевной. Такъ, обжорство, пьянство, лакомство имѣютъ своимъ основаніемъ естественную потребность въ питаніи тѣла,—честолюбіе—въ законномъ стремленіи держать свое имя высоко и честно, уважать въ себѣ человѣчеекое достоинство,—скупость основывается на естественномъ побужденіи обезпечить себя подъ старость, чтобы не быть бременемъ для друтихъ и т. д. Но когда подобныя, вполнѣ объяснимый въ своемъ первоисточникѣ, потребности выходятъ изъ предѣловъ разсудка и свободной воли человѣка,—тогда мы имѣемъ дѣло уже со страстью, съ явленіемъ ненормальнымъ, потрясаю-