земныхъ очей нашихъ божественное,—и это божественное порой сходило для него на землю и воплощалось въ его творчествѣ. Къ своему прекрасному стихотворенію „Лалла-Рукъ“ (1821 г.) гдѣ говорится о „геніи чистой красоты“, поэтъ дѣлаетъ слѣдующее примѣчаніе: „Прекрасно только то, чего нѣтъ это не значить только то, что не существуетъ. Прекрасное существуетъ, но его нѣтъ, ибо оно является намъ только минутами—для того единственно, чтобы намъ сказаться, оживить насъ, возвысить нашу душу, но его ни удержать, ни разглядѣть, ни постигнуть мы не можемъ; ему нѣтъ ни имени, ни образа; оно ощутительно и непонятно; оно посѣщаетъ насъ въ лучшія минуты нашей жизни: величественное зрѣлище природы, еще болѣе величественное зрѣлище души человѣческой, поэзія, счастье и еще болѣе несчастье даютъ намъ сіи высокія ощущенія прекрасного. И весьма понятно, почему почти всегда соединяется съ нимъ грусть, но грусть не лишающая бодрости, а животворная и сладкая, какое то смутное стремленіе; это происходить отъ его скоротечности, отъ его невыразимости, отъ его необъятности. Прекрасно только то, чего нѣтъ! Въ эти минуты живого чувства стремишься не къ тому, чѣмъ оно произведено и что передъ тобою, но къ чему-то лучшему, тайному, далекому, что съ нимъ соединяется и чего съ нимъ нѣтъ, и что для тебя гдѣ-то существуетъ. И это стремленіе есть одно изъ невыразимыхъ доказательствъ безсмертія: иначе, отчего бы въ минуту наслажденія не имѣть полноты и ясности наслажденія! Нѣтъ, эта грусть убѣдительно говоритъ намъ, что прекрасное здѣсь не дома, что оно только мимо пролетающей благовѣститель лучшаго; оно есть восхитительная тоска по, отчизнѣ; оно дѣйствуетъ на нашу душу не настоящимъ, а темнымъ воспоминаніемъ всего прекраснаго въ прошедшемъ и тайнымъ ожиданіемъ чего-то въ будущемъ“.
Онъ лишь въ чистыя мгновенья Бытія слетаетъ къ намъ, И приноситъ откровенья Благотворныя сердцамъ; Чтобъ о небѣ сердце знало Въ темной области земной,
