Демосѳенова-фонаря. Въ-самомъ-дѣлѣ эта игрушка похожа на круглый фонарь, вырубленный изъ бѣлаго мрамора, въ которомъ тонкія желобчатыя колонны поддерживаютъ куполъ съ рѣзнымъ карнизомъ, увѣнчанный снопомъ коринѳскихъ акантовъ. Не далеко отъ него росла, говорятъ, большая пальма, подъ которой Байронъ любилъ бесѣдовать съ филеллинами, но недавно она засохла. Съ правой стороны отъ насъ подымалась скала Акрополя, съ полуразрушенными арками театра Ирода-Агриппы; налѣво тянулась ближняя стена Гиметскихъ-горъ, въ которой виднѣлось вырубленное амфитеатромъ углубленіе Стадеона, гдѣ въ древности бывали аѳинскія игры, а ближе вставала на темномъ фонѣ горъ бѣломраморная арка Адріана, и за нею группа колоннъ Юпитера-олимпійскаго. Все это догорало послѣднимъ отблескомъ заката.
Не смотря на то, что Адріановы-ворота стоятъ посреди голаго поля, я прошелъ подъ ними съ извинительнымъ педантизмомъ туриста. Здѣсь можно убѣдиться, что и при римлянахъ тайна греческаго искусства не была ещё забыта: арка построена не прямо передъ храмомъ, а обращена къ одному углу его, какъ и Пропилеи въ отношеніи къ Партенону.
Помню, когда я по Симплонской-дорогѣ подъѣзжалъ къ Альпамъ, онѣ сначала показались мнѣ совсѣмъ не высокими и нимало не поразили той колоссальностью, въ какой мы привыкли представлять ихъ. Мнѣ было обидно и горько. Кто виноватъ въ этомъ: я-ли не въ состояніи ихъ понимать, или путешественники обманываютъ насъ преувеличенными разсказами! Но когда отъ Брига сталъ я подниматься пѣшкомъ, на половину по шоссе, на половину по старой до-наполеоновской дорогѣ, и черезъ три часа увидѣлъ съ одной стороны покинутый городокъ въ видѣ бѣлаго пятнышка, а съ другой новыя стѣны высоко взлетающихъ вершинъ, съ которыхъ сверкающими серебряными ниточками висѣли водопады, — тутъ я понялъ, что величіе Альповъ превосходитъ
