2.
Лепантскій-заливъ.
Пароходъ, на которомъ предстояло намъ путешествовать до Коринѳскаго-перешейка, былъ настоящій ковчегъ. Готовясь къ поѣздкѣ, онъ какъ-будто нарочно забралъ экземпляры всѣхъ животныхъ и образцы разныхъ народностей. Напереди стояла лошадь англійскаго офицера, уѣзжавшаго въ Санта-Мауру, подлѣ нея мычалъ теленокъ и неумолкаемо блѣялъ толстый баранъ; въ рѣшетчатыхъ ящикахъ кричали куры и утки и клохтали индѣйки. У самой пароходной печи, въ большой жестяной клѣткѣ сидѣли три зеленые попугая, и какой-то господинъ съ черными усиками давалъ имъ уроки новогреческаго языка. На палубѣ было неменьше разнообразія: капитанъ иллиріецъ, матросы — далматы, пассажиры — греки, англичане, итальянцы, Французы. И все это населеніе ковчега шумѣло и кричало такъ, что казалось я попалъ на какой-нибудь рынокъ въ минуту вавилонскаго смѣшенія языковъ. Ночью куры, пассажиры и попугаи пріутихли, но баранъ кричалъ не переводя духу, и къ этому присоединилось богатырское храпѣнье англичанина, да рѣзкій говоръ двухъ итальянцевъ, которые перекидывались изъ одного угла каюты въ другой нестерпимо-звучными фразами. Я заснулъ только подъ-утро.
