хватить. И былъ увѣренъ, что пересчитывать не будете. Теперь-то вы, кажется, исправились?
— Да, вѣдь, конвертъ этотъ до сихъ поръ въ шкатулкѣ валяется, — ахнулъ хозяинъ.
— Ну, вотъ и пользуйтесь краденымъ. — усмѣхнулся Береговъ.
— Георгій Иванычъ, милый… Да, вѣдь, это чтожъ такое!! Вѣдь, я спасенъ! Я возрожденъ. Гдѣ этотъ конвертъ?.. Вотъ! Глядите — вотъ онѣ!! Одна бумажка и другая… Пятьсотъ двадцать пять рублей! Ну, я васъ нынче такъ не отпушу. Нѣѣтъ… Мы встрѣтимъ пріздничекъ… Устяя! Устя! Пойди къ хозяйкѣ и заплати ей за мѣсяцъ…
— За два, красавица,— крикнулъ Береговъ.
— Что? Ну, за два, такъ за два… Деньжищъ-то все равно уйма… Потомъ, Устя! Сходи къ Сидорову, купи тамъ ты вотъ чего… гм!.. Окорокъ ветчины, телятинки купи, икорки паюсной… впрочемъ, можно и свѣжей. Ну, сардинъ, колбасы, конечно… фруктовъ. Да постой! Вотъ тебѣ записочка съ адресомъ. По этой запискѣ дадутъ тебѣ вина краснаго и бѣлаго… да и что ужъ тамъ толковать… возьми парочку шипучаго…
Хозяинъ совсѣмъ оживился; онъ чуть не прыгалъ на мѣстѣ, потиралъ руки, причмокивалъ, смѣялся, и глаза его блистали, какъ алмазы…
Подперши голову руками, молча сидѣлъ Береговъ и глядѣлъ, глядѣлъ на хозяина, не сводя глазъ.
Весь столь былъ уставленъ бутылками, стаканами и тарелками съ закуской…
Хозяинъ смѣялся, подмигивалъ и трепалъ пріятеля по плечу.
— Вотъ это праздникъ, я понимаю! Комната чистенькая, свѣжая, всего вдоволь…
И вдругъ вскочилъ хозяинъ, какъ ужаленный.
