разряд подданных, известных под именем инородцев (Курс рус. гр. пр., в. I, стр. 27). Помимо этих прав, нарушающих принцип равенства действия законов у нас по отношению к лицам, у нас есть еще немало особенных законов вероисповедных, а также различных ограничительных законов по отношению иностранцев, а также и русских подданных некоторых национальностей, которые также во многом ограничивают действие этого принципа у нас, что, конечно, не может не служить подтверждением правильности заключения, высказанного по этому предмету профессором Градовским.
Нельзя, кажется, не предположить, что в последующих приведенных несколько выше тех постановлениях нашего закона, в которых говорится, что неведением закона, надлежащим порядком обнародованного, никто у нас отговариваться не может, имелось в виду выразить правило, долженствующее служить как бы санкцией точного соблюдения всеми и каждым предписаний 63 ст. зак. основ. об обязательном исполнении законов, хотя надлежащее выражение этой санкции и не доведено в нем до конца, так как в нем не указаны собственно те материальные последствия, которыми должно сопровождаться нарушение этого принципа. По мнению Мейера, последствия эти, т. е. последствия заблуждения, неведения или ошибки, относящейся к закону, в силу коренного правила нашего закона, по которому никто не может отговариваться неведением закона, по отношению действия, совершенного под его влиянием, заключаются в том, что действие, совершенное по незнанию закона, обсуждается также точно, как если бы лицо, его совершившее, знало закон, дальнейшее последствие какового положения заключается, по мнению Мейера, в том, что лицо, действовавшее вопреки закона по неведению его, должно нести на себе и все невыгодные последствия его действия (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 151 и 154). Подобным же последствием сопровождается нарушение закона по неведению или заблуждению, как мы видели выше, и по праву римскому, а ввиду, затем, того обстоятельства, что оно представляется и вполне необходимым последствием этого действия, и нельзя, кажется, не признать утверждение Мейера о действии его и у нас в общем вполне правильным. Правом римским допускались, как мы видели, однако же, и довольно многочисленные исключения из принципа общеобязательности и общеизвестности норм права по различным основаниям, когда заблуждение в праве считалось извинительным. Хотя уложения итальянское и саксонское относятся и строже, чем римское право, к точному соблюдению принципа общеобязательности закона, и из них последнее, подобно нашему, постановляет, что на неведение закона, надлежащим порядком обнародованного, по общему правилу никто ссылаться не может (§ 97), но, несмотря на это, и они указывают некоторые случаи исключений из этого правила, когда совершение действий по заблуждению в праве не должно сопровождаться вредными последствиями для лица, их совершившего. Так, по уложению итальянскому (art. 1109), заключение договора под влиянием ошибки в смысле закона или права может служить основанием к оспариванию договора, как недействительного, в том случае, когда такая ошибка была единственной побудительной причиной заключения договора. Также точно и уложение саксонское допускает предъявление обратного требования в случае удовлетворения по такому обязательству, существование которого было признаваемо истцом по заблуждению в факте или в праве (§ 1523). Наш закон, напротив, никаких случаев исключений, когда бы действие, совершенное под влиянием заблуждения в праве, могло считаться извинительным, не указывает; но можно ли из этого обстоятельства выводить то заключение, что у нас принцип общеобязательности закона должен быть почитаем проводимым до такой степени абсолютно, что
