нельзя не прийти к тому заключению, что по их мнению за законы должны быть принимаемы только Высочайше утвержденные постановления, прошедшие в порядке их составления, как законодательное учреждение, именно через государственный совет. Кроме утверждения, для действия этих постановлений в значении закона, необходимо, по мнению Малышева, чтобы они были установленным порядком обнародованы (Курс общ. гр. пр., т. 1, стр. 108—114). По мнению Мейера (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 21—22) и Цитовича (Курс рус. гр. пр., в. 1, стр. 35—40) для понятия закона вовсе не необходимо, чтобы утверждаемое Высочайшей Властью постановление предварительно в порядке его составления прошло через государственный совет, вследствие того, что порядок составления закона, указанный в 50 ст. I т. законов основных, есть вовсе не обязательный порядок для их составления, а только более часто практикуемый; между тем, как на самом деле, в виде закона объявляются и такие Высочайше утвержденные постановления, которые предварительно были составлены в комитете министров или же даже в каком-либо отдельном министерстве. По мнению Цитовича, исходящее от Верховной Власти постановление может иметь значение закона даже и без подписания его Государем, вследствие того, что в силу 55 ст. I т. законов основных, дополнения и изменения законов могут быть делаемы словесным Высочайшим повелением, объявляемым в виде указов местами и лицами, на то уполномоченными. Зато, по мнению Цитовича, для действия закона положительно необходимо, чтобы он был установленным порядком обнародован; между тем, как по мнению Мейера, соблюдение и этого требования для действия закона если и необходимо, то не всегда, вследствие того, что от Верховной Власти исходят иногда и такие постановления, которые, содержа в себе известный закон, в то же время, однако же, не обнародуются. Также и по мнению Лозино-Лозинского, выраженному им в его статье — „Кодификация законов“ (Жур. Мин. Юст. 1897 г., кн. 5, стр. 130), следует считать, что по нашим Основными законам обнародование закона не является непременным условием его обязательности, а имеет значение только момента, определяющего вступление его в обязательную силу, на том основании, что нашему праву известны не только такие узаконения, которые обращаются к исполнению единственно тех мест и лиц, к каким они по существу их относятся, но даже и указы, особливой тайне подлежащие. Исходя, затем, из того положения, что закон все же есть только веление верховной власти, Цитович, а также Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 22) исключают из области закона, во-1-х, постановления различных органов местного самоуправления и, во-2-х, уставы разных, договорных обществ и товариществ. Исключает из области закона эти последние уставы также и Шершеневич, на том, во-1-х, основании, как он говорит в его статье „О юридической силе уставов акционерных товариществ“, что по порядку составления уставы эти не соответствуют законам, которыми, и по мнению Шершеневича, на основании 55 ст. I т. законов основн., могут быть почитаемы только такие постановления, которые в порядке их составления проходят предварительно через государственный совет, между тем, как уставы акционерных компаний рассматриваются в Комитете Министров, а во-2-х, также и потому, что уставы эти если и восходят на утверждение Высочайшей Власти, то вовсе не для придания им значения нового закона, а для создания на основании устава известного юридического лица, не более (Жур. гр. и уг. пр., 1889 г., кн. 3, стр. 127). Относят, затем, эти последние уставы к области не закона, а договоров, руководствуясь, главным образом, правилом 2132 ст. X т., в которой сказано, что компании и товарищества образуются посредством договоров, и многие другие наши цивилисты, как, напр., Степанов (Опыт
56
ЗАКОН.
