сказались по этому вопросу и по отношению допустимости применения этих обычаев и мировыми учреждениями из наших коммерсиалистов Шершеневич, а из наших цивилистов Васьковский в его Цивилистической методологии (т. 1, стр. 314), которые совершенно основательно полагают, что в настоящее время, ввиду помещения в 1 ст. устава торгового, издания 1887 г., правила, по отношению руководства торговыми обычаями аналогического имеющемуся в уставе судопроизводства торгового, правилом этим одинаково обязаны руководствоваться, как постановлением права материального, как суды коммерческие, так равно общие и мировые судебные учреждения, и, притом, при наличности тех же условий, как, и суды коммерческие, т. е. ex officio и без ссылки или указания на применение обычая одной из сторон процесса (Курс тор. пр., т. I, стр. 70).
Кроме различных условий допустимости применения обычая в тех или других судебных местах, указываемых самим законом, некоторые из наших цивилистов, как, напр., Мейер (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 18), Шершеневич (Курс тор. пр., т. I, стр. 68), Платонов в вышеуказанном реферате его Петербургскому юридическому обществу и Пахман в его возражениях на этот реферат (Жур. гр. и уг. пр., 1881 г., кн. 4, стр. 71 и 81 проток.) выставляют еще следующие общие условия допустимости применения обычая одинаково всеми судебными местами: во-1-х, чтобы обычай не противоречил нравственности и, во-2-х, чтобы он не был противозаконен, как выразился Платонов, или чтобы он, как выразился определеннее Пахман, не противоречил законам, ограждающим общественный порядок, имеющим значение норм права публичного. По мнению Шершеневича, впрочем, представляется необходимым, чтобы обычай не только не противоречил этим последним нормам права, но был также согласен вообще с повелительными или запретительными нормами закона, с каковым мнением вряд ли, однако же, возможно согласиться, вследствие того, что если только повеления или запрещения закона не установлены в интересе публичном и не отличаются характером норм права публичного, то нельзя указать и оснований к сужению применения обычая случаями согласия его с такими нормами права, которые имеют значение норм права гражданского, постановленных исключительно в интересе частном, хотя бы и норм повелительных, или запретительных, при отсутствии подобного ограничения в самом законе. Хотя наши цивилисты и не указывали как на последствие отсутствия одного из только что означенных условий допустимости применения обычая на то, что при отсутствии одного из них применение его и не может считаться допустимым, но, несмотря на это, наступление его представляется настолько очевидным, что оно может разуметься само собой.
По обзоре всех только что приведенных случаев допустимости применения обычая по нашему закону, нельзя, кажется, не прийти по вопросу об отношении к нему обычая к тому заключению, что отношение его к закону представляется в двояком виде: или он имеет значение только субсидиарной нормы права, могущей служить дополнением закона в случае его недостатка, как обычай торговый, а также в подобных же случаях и обычай общегражданский при решении дел в мировых учреждениях; или же, напротив, он представляется в значении самостоятельной нормы права, стоящей рядом с законом, с ним конкурирующей и могущей его заменять и отменять, как в тех случаях, когда руководство обычаем вместо закона предоставлено самим законом, как, напр., в случаях, указанных в 21 и 38 ст. общ. полож. о крест., а также в случаях вообще решения дел гражданскими судами сословными.
