праву римскому, или на разделения их на положительные и отрицательные, потестативные, казуальные или случайные или смешанные, причем они и определяют каждый из этих видов условий совершенно согласно с определениями, установленными еще юристами римскими, не делая, однако же, при этом опять никаких ссылок на постановления нашего закона с целью отыскания в нем каких-либо данных для оправдания допустимости таких разделений условий и у нас. Еще менее определенно по поводу возможности принятия этих разделений условий у нас говорит сенат, который объяснил только, что обстоятельства, составляющие содержание условий, могут быть как какие-либо события, так и действия третьего лица (реш. 1875 г., №№ 114 и 565), каковым объяснением он указал, очевидно, на возможность выражения у нас условий только казуальных или случайных, и притом, только положительных. На самом деле, однако же, в нашем законе возможно найти положительные указания на допустимость обусловления у нас сделок, если не всеми этими видами условий, то, по крайней мере, некоторыми из них. Так, в 938 ст. X т., в которой говорится об отводе казенных земель под условием их заселения, или устройства на них хозяйственных заведений, возможно видеть указание на допустимость обусловления сделки суспензивным потестативным условием вследствие того, что статьей этой обусловливается представление права собственности на земли таким будущим событием, как, напр., заселение земель, наступление которого, очевидно, зависит от воли лица, получающего земли, а в 97.6 ст. X т., в которой говорится о возвращении дара в случае неисполнения того условия, под которым он был совершен, лицом одаренным, нельзя не видеть указания на допустимость обусловления сделки резолютивным потестативным условием. Обосновать, затем, допустимость у нас обусловления сделок другими видами условий, и именно условиями как положительными и отрицательными, так равно казуальными и смешанными представляется, кажется, возможным по соображении постановления 1530 ст. X т., в которой говорится вообще о допустимости включения в договоры условий, законам непротивных, вследствие того, что под такое общее постановление могут быть подводимы, очевидно, всякие виды условий, а следовательно и условия, только что указанные.
Само собой разумеется только, что включение в сделки всех этих видов условий и у нас, подобно тому, как и по праву римскому, может считаться допустимым, как это, впрочем, объяснили и наши цивилисты Мейер (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 181), Голевинский (О проис. и делен. обязат., стр. 179), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 142) и Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 130), а также сенат (реш. 1879 г., № 223) лишь только тогда, когда условия эти не представляются в их наступлении невозможными не только физически, т. е. по законам природы и, притом, одинаково — представляется ли наступление их невозможным абсолютно при всяких обстоятельствах, или же относительно при особых обстоятельствах конкретного случая, но и юридически, когда действие, составляющее содержание условия не представляется противным закону, или нравственности. Что условие, включенное в сделку, не должно быть юридически невозможным, то подтверждением этому прямо может служить и правило 1530 ст. X т., воспрещающее включать в договоры условия, противные законам. По мнению Мейера, обусловление сделки и, притом, одинаково как условиями физически, так и юридически невозможными, должно влечь за собой никак не безусловность сделки, но непременно ее ничтожность, на том основании, что в случае обусловления сделки такими условиями никак нельзя считать, чтобы участники ее выразили их волю на осуществление ее безусловно, без чего сделка не может считаться оконча-
