право римское, так и уложение саксонское указывают на обстоятельство действительного изъявления воли. На необходимость наличности этого обстоятельства для действительности способов приобретения прав или, все равно, как я только что объяснил, различных юридических сделок, как таких актов, посредством которых способы эти могут быть осуществляемы, указывает и наш закон в общем правиле 700 ст. X т., объясняя, что все способы приобретения прав тогда только признаются действительными, когда они утверждаются на непринужденном произволе и согласии, разумеется, тех лиц, которые участвуют в совершении сделки, устанавливающей какие-либо права на имущество. Дав такое необходимое и основательное указание, закон наш в правиле следующей 701 ст. в указании тех обстоятельств, которыми исключается наличность действительного изъявления воли, как одной из необходимых принадлежностей юридической сделки, к сожалению, ограничивается уже упоминанием как об этих обстоятельствах только о двух: а) о принуждении, и б) подлоге; между тем, как право римское и уложение саксонское, как на такого рода обстоятельства, помимо принуждения, указывают еще на ошибку или заблуждение, обман и симуляцию, но не упоминают о подлоге. Неуказание этими последними законодательствами на подлог, как на обстоятельство, могущее нарушать свободу согласия на совершение сделки представляется совершенно основательным, вследствие того, что подлог, как я уже заметил в моей статье „Условия действительности договоров“, ни в каком случае значения такого обстоятельства иметь не может, потому что посредством подлога создается или сделка, никогда не существовавшая, или же фальсифицируется сделка действительно совершенная, но, однако же, без всякого участия в этом воли совершителя сделки, вследствие чего о нарушении подлогом свободы согласия, очевидно, и речи быть не может (Жур. гр. и уг. пр., 1891 г., кн. 4, стр. 49). Одним словом, подлог есть преступление, направленное к имущественному ущербу другого лица, без всякого, разумеется, его ведома и согласия, вследствие чего и нельзя не признать, что упоминание нашим законом о подлоге, как обстоятельстве, могущем нарушать свободу согласия, представляется совершенно напрасным; доказательством же тому, что закон, упоминая как о таком обстоятельстве о подлоге, принимает подлог ни в каком другом значении, а именно в значении такого преступления, служит то обстоятельство, что в прежних изданиях Х-то тома имелась еще статья, в которой указывалось, что в случае обнаружения подлога следует поступать по уложению о наказаниях, причем в статье этой даже прямо указывались те постановления уложения о наказаниях, которыми предусмотрено именно преступление подлога.
На принуждение, как на обстоятельство, могущее влиять на свободу согласия и тем устранять наличность действительного изъявления воли на совершение сделки, как ее необходимой принадлежности, напротив, указывают также и право римское, и уложение саксонское. Наш закон не ограничивается даже только указанием на это обстоятельство, но в правиле следующей 702 ст. X т. дает и самое определение принуждения, как обстоятельства, устраняющего свободу согласия, и, затем, указывает в правиле 703 ст. еще и тот срок, в который в случае совершения сделки под влиянием принуждения, должно быть делаемо заявление о принуждении. Определяет собственно принуждение наш закон так: „Принуждение бывает, когда кто-либо, быв захвачен во власть другого, принуждается к отчуждению имущества, или ко вступлению в обязательства, насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо, или имущество“. Вслед за статьей, содержащей в себе это определение принуждения, в прежних изданиях Х-го тома было помещено еще такое поста-
