ствие этого и акты, совершенные глухонемыми и немыми, такому освидетельствованию не подвергшимися, должны быть признаваемы недействительными также как и акты, выданные малолетними (реш. 1883 г., № 51). В подкрепление правильности этих положений сенат ссылается не только на правило 381 ст. X т., из которого действительно не может не следовать то заключение, что глухонемые и немые могут становиться лицами дееспособными не прежде, как только по признании их таковыми по надлежащем их освидетельствовании, но и на правило 2 ст. приложения к 694 ст. X. т., по которому течение давности исковой относительно глухонемых, лишенных способности выражать свою волю, прерывается также как и относительно малолетних на время их малолетства, впредь до того времени, когда они до их освидетельствовании будут признаны способными изъяснять свои мысли и изъявлять их волю и будут введены в управление и распоряжение своим имением. Если, таким образом, правило 381 ст. устанавливает как бы презумпцию недееспособности глухонемых и немых впредь до освидетельствования их и признания за ними способности изъявлять их волю и распоряжаться их имуществом, то далее, само собой, конечно, следует то заключение, что до такого освидетельствования, как заметили Городыский в его разборе проекта устава об опеках (Жур. гр. и уг. пр., 1893 г., кн. 4, стр. 105), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 86) и Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 106), вообще все глухонемые и немые у нас и, притом, без всякого различия того — была ли над ними установлена опека или нет по их несовершеннолетию, а также состоят ли они в возрасте несовершеннолетнем или совершеннолетнем, по их дееспособности одинаково должны быть приравниваемы малолетним. Освидетельствование их в установленном порядке, напротив, по правилу 381 ст. может влечь в отношении их дееспособности различные последствия, смотря до результатам освидетельствования. Так, если бы при освидетельствовании было найдено, что глухонемой или немой может свободно изъяснять свои мысли, как обученный грамоте и изъявлять свою волю, то ему предоставляется уже наравне с совершеннолетними полное право управлять и распоряжаться его имуществом, в каковом случае и всякие ограничения его правоспособности, по совершенно справедливому замечанию Кавелина, очевидно, прекращаются (Права и обязанности, стр. 10). Если бы, напротив, при освидетельствовании оказалось, что такое право предоставить глухонемому или немому опасно, то они, если обучены грамоте, подвергаются попечительству, а если нет, то опеке, вследствие чего, конечно, и по дееспособности первые должны быть приравнены несовершеннолетним, а вторые малолетним. Наконец, по дееспособности процессуальной глухонемые и немые, как лица, страдающие физическим недугом, на основании 19 ст. уст. гр. суд., должны быть приравнены также малолетним и душевнобольным.
Если ввиду изложенного приходится признать, что у нас как душевнобольные, так равно и глухонемые и немые по их дееспособности должны быть приравниваемы малолетним, то уже на этом основании нельзя также не признать, что по нашему закону, в отличие от права римского и уложения саксонского, и эти последние ни в каком случае не могут быть почитаемы вполне недееспособными, вследствие того, что и они так же, как и малолетние, могут быть признаваемы недееспособными только к распоряжению их имуществом, т. е. его отчуждению и обременению какими-либо правами или долгами, но никак не к приобретению имущества, что̀ по отношению дееспособности собственно глухонемых и немых подтверждается как нельзя лучше и прямым постановлением закона, выраженным в 76 ст. приложения к 708 ст. X т., в котором после указания на то, — что при совершении от имени глухонемых и немых, не умеющих читать и пи-
