усыновлении не только иностранцев, но даже русских подданных, каковое заключение они основывают, во-1-х, на том соображении, что в законе 12 марта 1891 г. „Об узаконении и усыновлении детей“ не установлено никакого изъятия по отношению права иностранцев на усыновление детей и не выражено воспрещения им просить об усыновлении, вследствие чего право это и должно им принадлежать несомненно; во-2-х, на том соображении, что и сенат, основываясь на 822 ст. IX т. законов о состояниях, по которой иностранцы, находясь в России, как лично, так и по имуществу, подлежат действию российских законов и пользуются их общей защитой и покровительством, высказался за допустимость распространения действия закона 12 марта 1891 года и на иностранцев (реш. 1894 г., № 62), и, в-3-х, на том соображении, что 1 ст. прилож. к 156 ст. и 163 ст. X т. иностранцам прямо дозволяется усыновлять питомцев воспитательных домов, а также подкидышей и не помнящих родства — русских подданных, каковым статьям ни в каком случае не должно быть придаваемо исчерпывающее значение, вследствие того, что действительный смысл их, по объяснению сената, заключается вовсе не в том, чтобы ими ограничивались самые права иностранцев на усыновление только лиц, в них указанных, а в том, что ими устанавливаются лишь только ограничения прав усыновителя иностранца по отношению усыновленного, заключающиеся в возложении на него обязанности крещения, если оно неизвестно, и воспитания, затем, усыновленного в православной вере с сохранением за ним, кроме этого, звания русского подданного. Вальтер, напротив, по вопросу о праве иностранцев усыновлять собственно русских подданных определительно не высказывается, а говорит только, что право усыновления должно принадлежать у нас и иностранцам; Носенко же, Шматков и А. Г. прямо и категорически высказываются за возможность признания у нас за иностранцами, в России пребывающими, права на усыновление только иностранцев, а не русских подданных, за исключением лишь питомцев воспитательных домов, а также подкидышей и не помнящих родства на основании 1 ст. приложения к 156 ст. и 163 ст. X т., из каковых статей следует, по их мнению, то заключение, что усыновление кроме лиц, в этих статьях указанных, всех остальных русских подданных иностранцами должно считаться воспрещенным, в подкрепление какового заключения Шматков ссылается также на практику Петербургского окружного суда, решения которого и приводит. На самом деле, едва ли не более соответствующим точному смыслу наших законов об усыновлении представляется это последнее заключение, на том, во-1-х, основании, что из обстоятельства упоминания в законе о праве иностранцев, в России пребывающих, на усыновление только известных лиц русских подданных, вполне возможно выведение того заключения, что право на усыновление всех других лиц им, напротив, принадлежать не может потому, что в противном случае, или в том случае, если бы законом предоставлялось им право это по отношению всех русских подданных в особом упоминании в нем на право усыновления ими некоторых из них не было бы, разумеется, никакой надобности, а во-2-х, потому, что вряд ли можно присваивать 1 ст. приложения к 156 ст. и 163 ст. X т. то значение, которое приписывают им как сенат, так вслед за ним и сторонники его объяснения, вследствие того, что самое заглавие того источника, т. е. Высочайше утвержденного 7 января 1839 г. Мнения Государственного Совета, из которого показано заимствованным правило последней статьи „О распространении права усыновления, предоставленного Российским подданным, на иностранцев, живущих в России“, довольно ясно указывает на то, что узаконение это потому и было признано необходимым издать, что до его издания законами нашими право на усыновление русских подданных за иностран-
166
ФИЗИЧЕСКИЕ ЛИЦА.
