смешение Кавелиным понятий право- и дееспособности, вследствие того, что эти последние обстоятельства могут влиять только на дееспособность лица, но не на его правоспособность. Впрочем, смешение этих понятий у Кавелина выступает еще резче из его же вывода, сделанного им самим из только что цитированного определения им правоспособности, которым он утверждает: „поэтому, кто подчинен опеке, или попечительству, кто лишен права приобретать те или другие имущества и проч., тот не обладает полной гражданской правоспособностью“. И в этом положении опять первое обстоятельство никак не может быть поставлено параллельно с последним в значении обстоятельств, могущих влиять на правоспособность, вследствие того, что на правоспособность может влиять только последнее, но не первое, как ограничивающее только дееспособность лица, но не его правоспособность. Неудивительно, конечно, что вследствие такого смешения этих понятий Кавелин в дальнейшем изложении, подобно Мейеру, рассматривая различные обстоятельства, могущие влиять на правоспособность лица, смешивает эти обстоятельства с обстоятельствами, могущими влиять на его дееспособность (Жур. Мин. Юст., 1862 г., кн. 3, стр. 484—486). Не устранил вполне этого смешения Кавелин и в одном из его позднейших трудов, назвав дееспособность также правоспособностью, но только фактической, хотя при этом он уже совершенно основательно разделил прежде смешиваемые им обстоятельства на две группы, рассмотрев особо обстоятельства, могущие влиять на правоспособность фактическую и на правоспособность юридическую, причем он в первую группу выделил обстоятельства, могущие влиять только на дееспособность лица (Права и обязан. по имущ., стр. 8). Смешение этих понятий, несмотря на такое разделение этих обстоятельств, не может считаться устраненным Кавелиным, потому что дееспособность, как заметил Шершеневич (Наука гр. пр. в России, стр. 118), ни в каком случае нельзя называть правоспособностью даже фактической, вследствие того, что лицо, ограниченное в дееспособности, может быть вполне правоспособно и, будучи заменено представителем, может приобретать гражданские права; между тем, как лицо, неправоспособное к приобретению тех или других прав, не может приобретать эти права: все равно как лично, так и через представителя, что указывает на такое резкое различие между этими понятиями, которое решительно не допускает возможности означения их одним и тем же термином, хотя бы и с присоединением к нему какого-либо добавочного поясняющего названия. На необходимость, напротив, строгого различия этих понятий указывает именно Шершеневич в его обзоре проекта устава об опеках и попечительствах, составленного редакционной комиссией по составлению гражданского уложения, в котором он совершенно основательно упрекает комиссию в смешении ею в этом проекте понятий право- и дееспособности, наименованием в нем способности вступать в юридические сделки, что есть собственно дееспособность, правоспособностью, каковым термином на самом деле должна быть означаема способность к приобретению прав (Жур. гр. и уг. пр., 1892 г., кн. 5, стр. 29). Сам он совершенно основательно определяет — первую, как способность иметь и приобретать права, а вторую определяет уже не совсем точно — как способность устанавливать отношения посредством юридических сделок, которая на самом деле должна быть определяема, по совершенно справедливому замечанию Васьковского, сделанному им в его рецензии на Учебник Шершеневича (Жур. Мин. Юст., 1896 г., кн. 8, стр. 270), более обще, как способность вообще к юридическим действиям, а не только к юридическим сделкам, каковым образом определяют понятия правоспособности и дееспособности также Вольман (Опека и попечит. стр. 8) и Растеряев (Недействительность юридических сделок, стр. 60). Странным не
162
ФИЗИЧЕСКИЕ ЛИЦА.
