итальянском хотя таких прямых определений и не выражено, но из некоторых его постановлений нельзя не вывести то заключение, что и оно различает понятия право- и дееспособности, определяя первое, как пользование каждым гражданином гражданскими правами, а второе, как способность вступать самостоятельно в договоры или, разумеется, все равно, как способность самостоятельно изъявлять волю на заключение сделки (art. 1 и 1105). Как по уложению итальянскому (art. 1), так и саксонскому (§ 30), правоспособность предполагается в виде общего правила за каждым, поскольку она не ограничена законом, поскольку, напр., лицо не лишено правоспособности приговором уголовного суда; большинство же ограничений правоспособности, существовавших в праве римском, в этих уложениях уже не только не повторяется, но в них даже по отношению некоторых из них прямо указано, что они не должны оказывать никакого на нее влияния; так, напр., в уложении итальянском постановлено, что иностранцы пользуются в Италии гражданскими правами наравне с туземцами (art. 3), а в уложении саксонском, что вероисповедание и состояние не должны оказывать никакого влияния на гражданские права лица (§ 51). Ограничения дееспособности, напротив, и по этим уложениям остались почти те же, которые были указаны в праве римском, это именно: возраст, здоровье лица и состояние под опекой (Ит. art. 1105 и Сакс. § 81).
В нашем законе общих определений понятий право- и дееспособности нет, но, несмотря на это, из некоторых постановлений его может быть выведено то заключение, что и ему небезызвестно различие между этими понятиями. Мало этого, по соображении некоторых постановлений его представляется, кажется, даже возможным установить довольно точно те существенные черты, которые он присваивает тому и другому из них. Так, в 698 ст. X т., помещенной в главе „О лицах, могущих приобретать права на имущества“, указывается, что приобретать права на имущества могут, между прочим, лица частные, в каковом постановлении нельзя, кажется, не видеть указания на предоставление лицам частным такого правомочия, которое и составляет собственно сущность понятия правоспособности как способности приобретения или, все равно, обладания гражданскими правами. Но, затем, в развитие этого указания в 1 примечании к этой же статье сказано, что пространство и свойство прав, кои могут быть приобретаемы, подробно означены в Законах о состояниях, в особом к ним приложении, а также и в других Уставах, Учреждениях и положениях. Главнейшие из этих указаний содержатся, однако же, в Законах о состояниях, в которых, в виде правила общего в этом отношении в 4 ст. IX т., прежде всего указано, что все лица, принадлежащие к одному из установленных сословий, пользуются правами состояния, этим сословием присвоенными. Из сопоставления этого общего указания, с одной стороны, с теми частными указаниями на права, предоставляемые законом отдельным сословиям, напр., дворянству, городским и сельским обывателям, которые выражены в 88, 508, 678 и 671 ст. IX т., предоставляющих лицам, принадлежащим к этим сословиям, право приобретать всякого рода имущества, а также вступать в договоры и обязательства, а с другой — с теми постановлениями уложения о наказаниях, выраженными в 25 и 26 ст., в которых, как на последствие лишения всех прав состояния, указывается на потерю прав семейственных и права собственности, — нельзя не вывести то заключение, что наш закон под правами состояния разумеет также и предоставляемые им права гражданские, способность к обладанию которыми по 698 ст. X т. и представляется именно гражданской правоспособностью лица. Нельзя, кажется, далее, не признать, что заключение это указывает на то, что правоспособность и по нашему закону, как правомочие, опреде-
