должно быть признаваемо подлежащим исполнению не прежде, как по истечении десяти лет со времени постановления судом определения о признании лица безвестно отсутствующим, на том основании, что с наступлением этого момента безвестное отсутствие должно быть приравниваемо по закону смерти и, потому, должно влечь те же последствия, как и смерть (Юрид. Вестн., 1872 г., кн. 3, стр. 3—30).
К такому же приблизительно заключению по этому вопросу пришел и Любавский, основываясь на одном из указов, послуживших источником правилам 7 ст. IX т. и 1162 ст. X т., но не на правилах 1243—1246 ст. X т., долженствующих служить основанием к разрешению вопроса о последствиях безвестного отсутствия по мнению Мейера. Эти последние статьи, по совершенно справедливому замечанию Любавского, собственно говоря, никакого отношения к определению последствий по отношению прав собственно безвестно отсутствующего не имеют, вследствие того, что срок, указанный в них для осуществления наследственных прав, имеет общее значение без всякого отношения к тому, подлежат ли права эти осуществлению со стороны наследников безвестно отсутствующих или находящихся налицо, но только не желающих осуществить их права, что, по мнению Любавского, как нельзя лучше подтверждается указами Сената, послужившими источником правилам этих статей, от 10 июня 1827 г., в котором речь идет вообще о давности для отыскания наследства, и от 17 ноября 1838 г. о выморочных имуществах, которым предписывается брать имения безвестно отсутствующих в казенное ведомство не прежде, как по истечении 10 лет со времени публикации о вызове наследников к принятию наследства, из каковых указов вытекает то заключение, что правилами этих статей определяются не более, как только последствия неявки всех наследников для принятия имущества, остающегося в бесхозяйном положении. Если, таким образом, последствия, указанные в этих статьях, могут наступать не исключительно только в случаях неявки для принятия наследства наследников, находящихся в безвестном отсутствии, но вообще в случаях неявки их для этого, то Любавский и имел полное основание прийти к тому заключению, что в правилах этих статей определяются последствия не собственно безвестного отсутствия в настоящем значении этого понятия, но лишь последствия неизвестности присутственному месту места пребывания вызывавшихся к принятию наследства наследников. Только указом 21 мая 1820 г., послужившим одним из источников как правила 7 ст. IX т. законов о состояниях, в котором выражено определение безвестного отсутствия, так и правила 1162 ст. X т., в котором указаны случаи, когда имущество, вследствие неявки наследников для его принятия, должно считаться выморочным, были, наконец, указаны, по мнению Любавского, последствия безвестного отсутствия лица в настоящем значении этого понятия, без всякого отношения собственно к наследственным правам неявившихся для принятия наследства наследников, а именно, по отношению прав на имущество самого безвестно отсутствующего, отлучившегося из местожительства его и неизвестно где пребывающего. На основании этого указа, возможно, по мнению Любавского, определить по нашему закону последствия безвестного отсутствия так: по удалении лица из его местожительства, имущество его должно быть принимаемо в опекунское управление, в котором оно и должно оставаться в ожидании его возвращения в течение 10 лет, после чего оно при неимении безвестно отсутствующим наследников, должно поступать, как выморочное, в казну, а в противном случае должно быть отдаваемо наследникам, каковое заключение высказали также Гамбаров в его статье — „Безвестное отсутствие“ (Словарь юрид. и госуд. наук, т. 1, стр. 761) и Вольман в его рецензии на учеб-
