конодательствам, которые делают различие между ним и последними еще более резким. Останавливаться здесь на перечислении всех этих ограничений нет надобности, вследствие того, что постановления о них, как помещенные или в уставе о паспортах, или же в уставе о предупреждении и пресечении преступлений, имеют, главным образом, значение полицейское; для примера же такого рода ограничений достаточно указать на некоторые главнейшие. Особенно многочисленными ограничения эти представляются по отношению местожительства евреев, выраженные в 11—25 ст. XIV т. уст. о паспорт., которые относятся, однако же, только до местожительства евреев, исповедующих свою религию, а не религию одного из христианских вероисповеданий, как это можно заключить из содержания некоторых из этих же статей, напр., 24 ст. Затем, 21 ст. Положения о видах на жительство лицам, подвергаемым по судебным приговорам надзору общества, или полиции, воспрещается жительство в столицах и столичных губерниях, а также в городах губернских, их уездах и местностях, отстоящих от них на 25 верстном расстоянии, а также и в некоторых других городах и местах; затем, еще из 32 ст. XIV т. уст. о паспор., а также 62 ст. уст. о пред. и пресеч. прест. нельзя не вывести то заключение, что скопцам вообще воспрещена всякая перемена местожительства. Относительно действия этих и подобных ограничений следует заметить, что они должны быть одинаково относимы, как это можно заключить на основании некоторых из приведенных постановлений, в особенности относящихся до ограничения местожительства евреев, как к избранию местожительства фактического, так и местожительства в приписке.
Что касается, затем, собственно цивилистического значения такого рода ограничений в отношении избрания местожительства, то наш закон на эту сторону их мало обращает внимания, и едва ли не единственные постановления его об этом выражены в 2204 и 2216 ст. X т., из которых первой запрещается нанимать и держать в услужении и работе людей, не имеющих указанных видов на жительство; а второй объявляются недействительными договоры личного найма, заключенные на срок более продолжительный, сравнительно с тем сроком, на которые нанявшийся был отпущен по паспорту. Из контекста этих постановлений Дистерло в его статье „О найме на сельскохозяйственные работы“ (Жур. гр. и уг. пр., 1886 г., кн. 4, стр. 27) совершенно основательно выводит то заключение, что если должен считаться недействительным договор, заключенный на срок более продолжительный сравнительно со сроком, назначенным в паспорте для отлучки лицу нанявшемуся, то тем более должен считаться недействительным договор, заключенный с нанявшимся, не имеющим вовсе паспорта на отлучку и в то же время не имеющим права пребывать в месте исполнения договора без паспорта; а как в силу указанных ограничений относительно избрания местожительства лицам, им подлежащим или вовсе воспрещается пребывание в местах, законом указанных, дозволяется только временное в них пребывание для известных целей, как, напр., 157 ст. XIV т. уст. о пас. евреям, между прочим, для торговых дел, вследствие чего лица эти и вовсе не могут получать паспортов на продолжительное пребывание в других местах, то и нельзя не признать, что заключенные ими такого рода договоры личного найма, для исполнения которых необходимо пребывание их в местах, для жительства им закрытых, также должны считаться недействительными. Что касается значения этих ограничений по отношению действительности других сделок и договоров, то для признания тех или других из них недействительными следует каждый раз определять, во-1-х, имеется ли в законе воспрещение совершать именно ту или другую сделку такого рода, которой эти
