законов о состояниях, в котором сказано, что и по духовным завещаниям иностранцы могут приобретать у нас право одинаково как на имущества недвижимые, так и движимые по правилам нашего закона, из какового постановления не может быть не выведено скорее то заключение, что права, предоставляемые завещанием иностранцам, или, все равно, что завещание по его содержанию должно быть обсуждаемо по нашим законам, как законам места нахождения завещанного имущества, и не по национальным законам наследодателя, как утверждает Мартенс; а затем, из всех высказанных им в руководство положений относительно применения у нас законов иностранных, представляется соответствующим постановлениям нашего закона по этому предмету только положение об определении формы и порядка составления завещаний по законам места их совершения, как соответствующее точному смыслу 1077 ст. X т. на основании какового положения могут быть определяемы форма завещания и порядок его составления, по объяснению Шалланда, высказанному в его статье — „О форме актов и сделок, совершенных за границей“, одинаково, как русских подданных, так и иностранцев о их имуществе, в России находящемся, за исключением завещаний о родовых имуществах, в России находящихся, которые, для приобретения ими надлежащей силы, обязательно должны быть являемы в русских миссиях или консульствах для приобретения ими силы завещаний нотариальных, а также за исключением завещаний словесных, которые нашими законами безусловно не признаются в силе (Жур. Мин. Юст. 1902 г. кн. 6, стр. 74—76). Ввиду полной правильности этих положений и не может быть признаваемо правильным противоположное первому из этих положений, положение, высказанное Пергаментом в его статье — „Начало locus regit actum и 1068 ст. X т.“, о том, что собственноручно написанные завещания в полном их объеме завещателем во Франции и у нашего консула не явленные о родовом имуществе, в России находящемся, должны иметь полную силу подобно завещаниям нотариальным и должны подлежать утверждению к исполнению (Право 1904 г. № 14).
Различные, затем, вещные права на имущества и, притом, одинаково, как на имущества недвижимое, так и движимое должны быть определяемы всегда, по согласному замечанию Мейера (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 38) и Мартенса (Совр. междун. пр., т. I, стр. 318—320), по законам места их нахождения, из какового заключения само собой, конечно, вытекает то положение, что права эти никогда не могут быть определяемы по законам иностранным, вследствие того, что они всегда исключительно состоят под действием местного закона или закона места нахождения имущества, каковое положение в применении к нашему закону находит полное подтверждение в 830 ст. IX т. законов о состояниях, в силу которого иностранцы, если и могут приобретать у нас всякие имущества движимые и недвижимые, то не иначе, как по правилам наших гражданских законов. Из постановления этого не может быть не выведено, во-1-х, то заключение, что как способы установления этих прав, так равно и самое существо их должны быть определяемы по нашим законам, и во-2-х, то заключение, что если они могут быть приобретаемы не иначе, как по правилам наших гражданских законов, то и дальнейшее их осуществление или пользование ими, а также и способы их прекращения, также должны быть определяемы по нашим законам. Только относительно определения этих прав согласно этим положениям на имущество движимое, нельзя не заметить, как это указывает и Мартенс, что по законам места нахождения этого имущества права на него могут быть обсуждаемы лишь до тех пор, пока оно в нем находится, а что в случае перемещения его в место действия другого закона, хотя самое установление каких-либо прав на него и
